Но в то же время это знание будущего и было второй вещью, что не давала покоя Изуку. Один подлый, гадкий, скользкий червь подтачивал его душу. И хотя Мидория не хотел в это верить и чувствовал себя неблагодарным и плохим человеком, просто думая об этом, он боялся, что в момент слабости эта мысль покинет его глупую голову.
Вот в такой момент, как сейчас.
«В конце концов, после боя с Кацуки я вообще могу не выжить», — подумал он с отдающим истерией весельем. — «Уж лучше спросить сейчас, чем никогда».
— Слушай, Нирен… — несмело и даже нехотя начал Изуку, подняв глаза, — Я… эм…
— … — скосил на него глаза одноклассник, погруженный в какие-то свои мысли.
Мидория замялся, не выдержав взгляда и принявшись изучать свои руки:
— Ты… прости, что вываливаю это, просто…. Нирен, скажи, пожалуйста, ты… ты ко мне с самого начала так хорошо относился просто потому, что заранее знал, что я… стану сильным героем? И что у меня за причуда? И… и… что я полезный… знакомый…
Молчание послужило ему ответом.
Он с опаской поднял голову и увидел, что Шода молча рассматривает его, даже не моргая.
Потом парень все-таки медленно смежил веки, раскрыл глаза и поднял бровь.
Мидорию прорвало, и он затараторил, спотыкаясь и глотая слова:
— П-просто единственный, кто раньше обратил на меня внимание — это Всемогущий, но он… в-великий герой, и увидел во мне стремление защищать, и ничего заранее не знал, но ты ведь, ты ведь ничего не увидел, ты
Постепенно эхо от последнего его крика сошло на нет, и он окончательно умолк, снова ощущая себя забитым жизнью и Каччаном, несчастным Деку из девятого «В» класса Средней Школы Орудэра.
— Балда.
Он вытаращился на Шоду, который морщился и тыкал себе пальцем в ухо:
— Орешь чего? Не завидую девчонке, которой ты в любви будешь признаваться, загремит к отоларингологу, бедная… реально, будто в дейтсиме на рут протагониста сенена вышел. Мне показалось, или у тебя снова слезы? Парень, у меня только волосы голубые!
— П-прости…
Изуку побуровел и уткнулся в колени, искренне мечтая, чтобы Шода заткнулся, а сам Деку сгорел, как та самая деревянная кукла, которая и дала ему прозвище, и никогда больше не открывал рот.
Нирен же вздохнул и почесал в затылке, явно не зная, что еще можно добавить. Потом медленно заговорил, судя по всему, подбирая каждое слово:
— Смотри… этот факт — то, кем и чем ты будешь, вернее, уже почти стал, невозможно игнорировать. Но… давай я тебе расскажу кое-что. В
Шода тепло улыбнулся, глядя куда-то в прошлое.
— И я узнал ее, я… — он прервался и жестом указал на свои глаза пальцами, мол, «видел» — … ее
Нирен наклонился и оперся на стол, теперь глядя прямо в лицо Деку:
— И это правильно — помочь… влиться в коллектив и пройти
Мидория молча кивнул, борясь с комком в горле и душащими его слезами.
«Сколько он, вообще,
Шода убрал локти со стола и глянул на свое искаженное отражение в одном из металлических шкафчиков.