Неразумная обезьяна. Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду

Люди, разумеется, не компьютеры, а нечто совершенно от них отличное. Хотя мы способны на невероятно глубокое мышление, тем не менее, принимая быстрые решения, мы опираемся на инстинктивные методы. Например, мы, вероятно, будем судить об опасности какого-то предмета на основании его сходства с известным нам из опыта источником опасности. Такие практические приемы, называемые эвристическими, встроены в нашу центральную нервную систему от рождения. Эти короткие пути не всегда оптимальны и не всегда приводят к верным решениям, но они “годятся” для большинства ситуаций, а главное, не требуют большого объема дорогостоящих когнитивных усилий. Еще важнее то, что подобные решения принимаются инстинктивно, причем настолько, что мы даже не замечаем те цепочки рассуждений, которые приводят к конечному выводу. Эта импульсивность сослужила людям добрую службу, сохраняя нам жизнь в течение всей доисторической эпохи нашего существования, когда быстрота принятия решений часто была вопросом жизни и смерти.

Проблема, однако, заключается в том, что большая часть важных решений, принимаемых нами теперь, требует более тонкого мышления. Эвристический подход при всей его полезности часто оказывается совершенно непригодным для решения проблем, с которыми нам приходится сталкиваться. Касается ли эта проблема геополитики или здравоохранения, при ее решении мы не можем полагаться на подсознательные инстинкты, и рефлекторный подход в таких ситуациях почти неизменно ведет к катастрофе. Большинство спорных вопросов, с которыми мы как вид сегодня имеем дело, не допускает черно-белого подхода и прямолинейных решений. Чаще всего эти проблемы представлены спектром оттенков серого, а их решение требует компромиссов. Для основной массы наиболее животрепещущих проблем современности редко существуют очевидные оптимальные решения, и их принятие всегда является плодом размышлений и коррекции в свете поступающей новой информации.

К счастью, в нашем распоряжении есть нечто большее, чем простые рефлексы и внутреннее чувство: мы умеем мыслить аналитически, пользоваться информацией, логикой и воображением для формирования выводов и умозаключений. В малом масштабе мы делаем это регулярно – ведь в обыденной жизни мы непрерывно принимаем решения, выбираем пути и способы, планируем будущее. Но несмотря на то, что мы можем гордиться своей логикой и рациональностью, мы, тем не менее, не застрахованы от ошибок, к которым у нас нет врожденного иммунитета. Неверные шаги в процессе мышления преследуют нас всю нашу историю, а логические изъяны могут быть настолько сложными, что их весьма трудно устранить. Вдобавок есть множество свидетельств того, что иллюзия логики часто убаюкивает нас своей ложной достоверностью и ведет к выработке неверных концепций – даже в тех случаях, когда аргументы являются абсолютно некорректными и грешат структурными ошибками. Примеры таких ошибок весьма многочисленны во всех сферах человеческой деятельности – от политики до медицины, и они могут очень дорого нам обходиться, приводя к репрессиям, страданиям и ущербу, нанесенному как нам самим, так и миру, в котором мы живем.

Это отнюдь не академические рассуждения: несмотря на то, что наш разум сделал нас такими, какими мы сегодня являемся, мы продолжаем страдать от превратностей присущего нам извращенного мышления. Сегодня нам приходится сталкиваться с отнюдь не тривиальными вызовами: мы вынуждены противостоять сложным проблемам, постоянно оценивая вероятность рисков и благоприятных исходов буквально во всех областях жизни – начиная с лечения болезней и кончая политикой правительства. Мы (как общество) сталкиваемся также и с монументальными экзистенциальными вопросами – от угрожающих нам климатических изменений до эпидемий и глобального конфликта. Единственный шанс избежать катастрофы – это использовать способности нашего разума, чтобы с их помощью искать и находить прагматичные конструктивные решения всего этого широкого спектра проблем, и если мы хотим справиться со всем этим, то не имеем права позволить себе сомнительную роскошь искаженного мышления. Но как, собственно говоря, можно отличить обоснованное суждение от его низкопробной имитации?

Этот вопрос занимал любознательные умы на протяжении многих веков: древнегреческие философы посвятили массу времени и усилий исследованию структуры логики. Их открытия стали – и остаются до сих пор – основанием математической логики. Эта фундаментальная область имеет сугубо практическое применение и, кроме того, обладает теоретическим изяществом, а на ее положениях базируются все виды деятельности – от работы сетевых поисковиков до полетов в космос, доставки пиццы или работы скорой помощи. Строгость логики важна не только для кабинетных ученых и инженеров – она есть основа риторической аргументации, с которой нам приходится сталкиваться ежедневно; кроме того, она является инструментом, используемым нами для формирования умозаключений во всех мыслимых сферах жизни.