Неродная кровь

Я приехала к его дому, присела на корточки возле вентиляционного окошка и громко позвала по имени.

Через некоторое время он ко мне вышел, и я сказала:

– Венчик, у меня есть для тебя задание. Не опасное, но хлопотное.

– Э-э-э, матушка! Да, когда же я трудностей боялся? – усмехнулся он. – Ты говори, что надо сделать, а уж я тебя не подведу.

Еще дома я написала на листке адрес и другие данные Кузьмичева и теперь, отдав ему бумагу и деньги на расходы, начала объяснять на словах:

– Венчик! Дело в том, что по одним данным этот человек жив, а по другим – он умер в начале июня от ковида. Выясни, где истина. Если он вдруг куда-то переехал, узнай куда. Как только все выяснишь, позвони мне. Только оденься потеплее, а то возвращаться будешь уже вечером, похолодает.

– Не волнуйся, матушка. Сейчас соберусь и поеду. И поберегусь, чтобы тебя не подвести, – заверил меня Венчик и скрылся в подвале.

Ну вот, теперь можно было и Ивану звонить.

Узнав, что я нахожусь ближе к Некрасова, он предложил начать с этого адреса.

Я приехала первая, но ждать долго не пришлось – Иван появился почти тут же на огромном, навороченном джипе.

Мы поднялись к квартире, где жил Ашот, Иван достал ключи и отпер двери, наружную и внутреннюю, причем обе были металлические, а потом снял квартиру с пульта.

Мы вошли, и я осмотрелась по сторонам.

Ну что сказать? Некогда очень уютная квартира сейчас напоминала склад с неудачно расставленной мебелью.

Иван провел меня в гостиную, и даже при его немалом росте ему пришлось встать на стул, чтобы из глубины верхней полки антресоли достать пакет и спуститься с ним вниз.

В пакете оказалась фирменно сложенная, некогда очень дорогая рубашка. Он ее развернул, и я увидела, что она была прострелена и в крови.

Я надела перчатки и, достав из своего чемоданчика все необходимое, вырезала кусок окровавленной ткани, убрала его в пробирку и заткнула пробку.

– Зачем вы это делаете? – спросил Иван. – Ведь ясно же, что это рубашка дяди Ашота.

– Потом узнаете, – пообещала я, снимая потожировые следы с воротника рубашки, и, закончив, спросила: – Где был кабинет Ашота Арамовича?

Иван провел меня в комнату, где стояли только письменный стол, пара стульев и пустые стеллажи вдоль стен.

Я подошла к столу, открыла верхний ящик и увидела россыпью лежащие на его дне ручки с обгрызенными концами.

– У Ашота Арамовича была привычка грызть ручки?

– Была, – усмехнулся Иван. – Он нас с Сергеем за это с детства ругал, а за собой не замечал.

– Я, с вашего разрешения, возьму парочку, – сказала я, складывая их в пакет: – А какие-нибудь еще вещи, в которых Ашот Арамович ходил, в квартире остались?

– Нет! Сергей велел все собрать и передать в благотворительный фонд при армянском землячестве, чтобы раздали нуждающимся.

– Жаль. А какие-нибудь медицинские документы Ашота Арамовича здесь могут быть? Желательно из последних.

Иван озадаченно почесал затылок и полез в ящики стола.

В самом нижнем между какими-то старыми бумагами он нашел скрепленные степлером два бланка с результатами анализа крови: общий и на биохимию, датированные февралем прошлого года.

– Спасибо, этого достаточно, – сказала я, убирая листки в чемоданчик. – Будем смотреть дальше.

Мы с Иваном прошли в спальню, где на кровати лежали старые одеяло и подушка, естественно, без пододеяльника и наволочки.

Я глянула на Ивана и увидела, что он всерьез озадачен. Я полезла по шкафам, но постельного белья нигде не было, ни чистого, ни использованного.

– Вообще-то все отвезли в фонд, – удивился он. – Откуда это?

Мне даже в перчатках категорически не хотелось ни до чего дотрагиваться, поэтому я нагнулась и понюхала подушку – она пахла женскими духами, резкими и дешевыми. Но даже такие за полтора года должны были бы выветриться.

Я брезгливо скинула на пол одеяло и ультрафиолетовым фонариком посветила на матрас.

Ну что сказать? Он носил следы неоднократных любовных утех.

– Простите, – сказала я, – но матрас мне придется порезать.

Иван стоял с каменным лицом и ничего мне на это не ответил.

Я вырезала несколько кусков из обивки матраса и убрала их в пакеты.

– Только не перепутайте, – попросил Иван.

– Конечно, нет. Смотрите, я везде пишу: образец «А», образец «Бэ», образец «Вэ», и только я знаю, кому какой образец принадлежит, – объяснила я. – Надеюсь, вы уже поняли, что здесь происходило, поэтому вам нужно сегодня же найти документы на входные двери и вызвать мастера, чтобы поменять личинку хотя бы одного замка. Срочно! А еще над входной дверью видеокамеру, и пусть изображение с нее идет только на ваш компьютер.

– Больше ключи я этому щенку не дам, – зло пообещал парень.

– Господи! Иван! Да он уже давно сделал себе дубликаты. А пароль от сигнализации вы ему сами сказали. И говорить вы этому щенку пока ничего не будете. И делать тоже. Просто если он попробует сюда зайти, у вас будет этому доказательство. А теперь поехали в квартиру Луизы Ованесовны.

Ее дом был классической «сталинкой» с высоченными потолками и широкими пологими лестницами. Подниматься нам, правда, пришлось на четвертый этаж.