Нерон

В 64 году — само собой, думать об этом начали еще в 63 году — Нерон решает реформировать денежную систему. Расходы, вызванные реформами, войной в Армении и восстанием в Бретани, подтолкнули его к этому. Больше того, император предусматривает новые расходы и предлагает убедиться в поддержке народа столицы деловых кругов. Реформа состояла в основном, по Плинию Старшему, в уменьшении веса золотых и серебряных монет. Со времен Августа золотая монета, называемая aureus, весила 1/40 римского фунта, серебряная же (денарий) [329] — 1/90. Нерон снизил вес первой из них до 1/45, второй до 1/96 фунта. Снижение веса было незначительным, почти незаметным. Соотношение между золотом и серебром изменилось в пользу последнего. Вес облегченного денария скорее соответствовал восточной драхме. Эта мера пошла на пользу не только налоговой системе, так как император владел приисками и контролировал их, но также всадникам и деловым людям, накапливающим деньги, как это делают в провинциях Востока. Одним взмахом стила он привел в соответствие все греческие и римские монеты, имевшие хождение в средиземноморском бассейне. Это было самое значительное мероприятие по систематизации денежных средств, предпринятое в I веке н. э. Оборот греческих денег был облегчен, но сенаторы, традиционно привыкшие к золоту, не пользовались этой реформой, хотя императорское правительство пыталось сократить утечку золота за границу. Чеканка монет из меди и бронзы тоже очень поощрялась, и император взял на себя ответственность за некоторую эмиссию до окончательного решения сената. В короткий срок девальвация, в частности денария, оживила экономику и финансы. Обмен стал легче и живее. Всадники, деловые люди, жители Востока, а также городской плебс выиграли от этого больше всех. В среднем, однако, эта мера содержала недостатки и различные неудобства. Это выразилось в том, что снижение реальной стоимости денег [330] повлекло за собой повышение цен. Производители, не желая продавать с ущербом для себя, создали инфляцию, которую не удалось остановить до последних дней Империи. Кое-кто накапливал только старинные деньги, и германские племена никогда не принимали денарии Нерона. Обесценивание золота вызвало недовольство, особенно среди сенаторов, и явилось причиной для организации заговоров. В последние годы правления финансовые и экономические трудности увеличились, те, кто в первое время воспользовался денежной реформой, отвернулись от принцепса. Это мероприятие имело лишь полу-успех; даже на довольно продолжительное время — Нерона уже на было — девальвация стала благотворной для экономики Империи.

Правосудие

Придя к власти, Нерон, чтобы чем-то отличаться от Клавдия, пообещал сенаторам не решать самостоятельно вопросов правосудия. Императорский дворец — читай, покои принцепса — не был единственным местом для суда. Он выполнил обещание, то есть он остается императором, осуществляющим правосудие, открытым для всех, но на деле многочисленные политические, социальные или просто практические причины ограничивают его, мешают сдержать слово. Иногда Нерон поручал префектам преторий, а значит [331] вольноотпущенникам, проводить допросы и вершить правосудие. Император, впрочем, всегда был вторым среди своих помощников. Большинство важных процессов, в том числе и процессы политические, проводились перед сенатом. Духовные лица и наместники провинций тоже председательствовали на судах. Нерон был судьей, в основном уважающим закон, в частности в вопросах гражданского правосудия. Но императорская компетентность не была подчинена незыблемости статьи закона. Незачем говорить, что на принцепса и его советников часто оказывают влияние процессы, зависящие от рассмотренных дел другими, в частности сенатом.

При получении жалобы от просителя Нерон отвечал только на следующий день и только письменно. Следствие он вел обычно так, чтобы вместо общих рассуждений разбиралась каждая частность в отдельности с участием обеих сторон. Удаляясь на совещание, он ничего не обсуждал открыто и сообща. Каждый подавал ему свои соображения в письменном виде, а он читал их молча, про себя, а потом объявлял угодное ему решение, словно это была воля большинства. Среди больших политических процессов, где Нерон вершил верховный суд, самыми значительными были заговоры Пизона и Клавдия Квиринала, префекта флота Равенны в 56 году. Осторожный и хитрый Нерон отдает сенату на откуп Тразея. Но его дотошность и уважение к праву напрочь исчезают, если речь [332] идет о судьбе человека, который был или мог быть его политическим врагом.

Строитель