Нерон

Император занемог сразу после вечернего пиршества, на котором было подано одно из его любимых блюд — грибы. Существовал постоянный обычай: каждое блюдо властителя предварительно пробовал так называемый praegustator, как правило, один из самых доверенных вольноотпущенников. Итак, тому, кто хотел подсыпать яд в блюдо, предстояло вовлечь в дело и прегустатора, которым в то время был Галет. Некоторые утверждали, что он действительно подал грибы с ядом, изготовленным отравительницей Локустой.

По рассказам некоторых, яд подействовал сразу. Но другие утверждали, что тотчас после этого блюда у Клавдия началась рвота. Ужас охватил посвященных. Агриппина кивнула Ксенофонту, личному врачу императора, который полностью ему доверял. Ксенофонт подбежал якобы для того, чтобы помочь Клавдию. Сунул ему глубоко в горло перо, употребляемое для вызова рвоты, однако и оно было замочено в сильном яде.

Император промучился всю ночь. Умер он только на рассвете.

Смерть Клавдия скрывали от подданных в течение нескольких часов. Утром собрался сенат, дал клятву устроить жертвоприношения и празднества, если император (уже в это время мертвый) выздоровеет. Дворец охраняли караульные, которые никого не впускали и не выпускали. Агриппина часто заглядывала в спальню мужа и каждый раз возвращалась с отрадными вестями:

— Он чувствует себя все лучше и лучше!

По ее распоряжению во дворец доставили даже артистов, якобы для развлечения больного. Выглядела она, однако, испуганной и сломленной скорбью. То и дело прижимала Британника к груди и с нежностью говорила:

— Ты так похож на отца!

Вместе с тем попросила его не покидать своей комнаты. Точно так же удерживала обеих дочерей Клавдия — Антонию и Октавию.

Уже наступил полдень, когда неожиданно распахнулись главные ворота дворца. Оттуда вышел Нерон в сопровождении префекта преторианцев Афрания Бурра. Они остановились на ступенях. Перед ними во внутреннем дворе застыла когорта, несшая в этот день службу. Бурр кратко сообщил:

— Только что император скончался. Приветствуем преемника — любимого его сына, Нерона Клавдия Друза Германика Цезаря!

Солдаты ответили громким криком: Salve Imperator![21]

Если даже кто-нибудь из них и подумал в этот момент о Британнике, то наверняка не осмелился бы вслух и заикнуться. А впрочем, почему должен царствовать Британник, а не Нерон — приемный сын императора, старший по возрасту, уже давно хорошо известный народу?

Нерон и Бурр сели в лектику. Их доставили в казармы преторианцев. Здесь Нерон обратился с речью к тысяче солдат; по слухам, текст этого выступления был написан для него Сенекой. Он сообщил преторианцам скорбную весть о кончине отца и заверил их, что постарается быть достойным наследником; пообещал также выплатить одноразовую, но весомую прибавку к жалованью. В ответ снова грянуло мощное:

— Salve Imperator!

Прямо из казарм Нерон прибыл в сенатский зал заседаний. Здесь уже знали обо всем. Только что провозглашенный император зачитал перед достойным собранием речь; и здесь подлинным автором ее был Сенека. Едва выслушав его слова, сенаторы начали состязаться в лакействе, так как каждый из присутствующих жаждал первым снискать расположение нового властелина. Нерон получил титул Августа, а также все звания и полномочия, какими владели предыдущие цезари. Было решено, что его выступление будет выгравировано на серебряных пластинках; каждый консул, вступая в должность, станет зачитывать его в сенате.

Все предложения Нерона сенаторы встречали бурными аплодисментами и утверждали единогласно, с одобрением. Император принимал эти почести с подкупающей скромностью, давал понять, что идет на это только ради блага республики. Отказался он лишь принять титул «Отца отечества».

— Я для этого еще слишком молод, — заявил он неутешному автору проекта.

Сенат не забыл о сыновней скорби Нерона. На этом же заседании Клавдий был причислен к числу бессмертных божеств. До этого обожествления удостоился только Август, создатель империи, основатель династии. Итак, с этого момента Клавдий официально именовался Divus

— Божественный, его же сын Нерон — Divi filius —сын Божественного.

Было решено также, что похороны Клавдия будут проведены за счет государства.

На Палатин Нерон возвратился только поздно вечером. Офицер когорты охранников явился с просьбой о выдаче пароля на ночь.

— Вот пароль, — произнес император: — «Самая лучшая мать»!