Нерон

Он миновал мрачный храм Марса, который занимал самое высокое место Палатина, и, идя по тропинке между крутыми скалами, прошел к Капитолию. По пути он встретил жрецов Юпитера, которые шествовали с священной суровостью, как бы всегда совершая обряд жертвоприношения своему богу. Встретил весталок, закутанных в свои широкие белые ткани и идущих своей мужественной поступью. К храму Марса подымалось несколько воинов, с широкой, прикрытой медью грудью, с обнаженными, бедрами, на которые спускались с пояса шерстяные повязки; с рукой, опущенной на рукоятку короткого меча. Они с энтузиазмом говорили о близком походе в Иллирию, не вспоминая о тягостном положении своих иберийских союзников.

Актеон вошел в священную ограду Капитолия, окруженного темными стенами. Это была древняя Тарпейская гора, с ее двумя вершинами, соединенными большой площадкой лестницы. Самая высокая, северная часть, была занята арксом, укреплением Рима; на южной же части находился храм Юпитера Капитолийского, окруженный крепкими колоннами.

Грек вошел в крепость, прославившуюся своей несокрушимостью во время нашествия галлов. Перед храмами, которые высились в этом сильном укреплении, он увидел в лужице священных птиц: гусей, которые своим криком, среди ночной тишины, спасли Рим от завоевателей. Затем он прошел нижнюю площадь, которая как бы разделяла холм на две части, и приблизился к великому святилищу Рима.

Лестница в сто ступеней вела в храм, выстроенный во время последнего Тарквиния, в честь трех римских божеств: Юпитера, Юноны и Минервы. Знаменитый храм с тремя целлами[8] или священными приделами соединился тремя открытыми дверями под одним общим фронтоном. Центральный придел был выстроен в честь Юпитера, а два других по сторонам посвящены двум богиням. Тройной ряд колонн поддерживал фронтон, по углам которого стояли на дыбах каменные лошади грубой работы. Два ряда колонн тянулись вдоль храма, образуя портик, под тенью которого проходили пожилые римляне, беседуя о городских делах.

Афинянин вошел в среднюю целлу храма, посвященную Юпитеру, и увидел изображение бога из обожженной глины, с золоченым копьем в правой руке. Перед ним на алтаре беспрерывно курились жертвоприношения. Выйдя из храма, грек посмотрел на солнечные часы, которые на этой высоте указывали время всему Риму.

Уж было время спуститься к Сенакулуму[9]

, этому старинному зданию у подножия холма Тарапея, между Капитолием и форумом, которое много лет спустя превратилось в храм Согласия. Дойдя до ступеней, ведущих к Сенакулуму, Актеон встретил двух послов, присланных Сагунтом до начала осады; двух почтенных земледельцев, которые в первый раз покинули свои дома и, видимо, были удручены долгими месяцами пребывания в Риме, с их посещениями, которые не увенчивались успехом, с безрезультатными свиданиями и мольбами. Оба сагунтца, удивленные и беспомощные перед городом, который никогда не отвечал определенно на их слова, следовали, как автоматы, за свободолюбивым греком, который входил всюду, как в собственный дом, и свободно объяснялся на различных языках, словно весь мир был его отчизной.

Начали прибывать сенаторы. Одни приходили, отрываясь от своих городских дел, одетые в белую тогу с пурпуровой бахромой, в сопровождении своих клиентов, которые кидали во все стороны взглядом, чтобы привлечь внимание публики на своего величественного покровителя. Другие приезжали из селений, останавливая свою повозку у ступеней Сенакулума, и, передав вожжи рабам, подымались в храм, с перевешенной через руку тогой, одетые в короткое, грубое шерстяное платье земледельцев, и распространяющие вокруг себя запах своих хлебов и амбаров. Это были зрелые мужи, которые крепостью своих мощных мускулов свидетельствовали о своей жизни, проходящей в постоянной борьбе с землей и врагами. Были и старцы с длинными бородами, и пергаментными лицами, дрожащие от дряхлости, но сохраняющие еще во взгляде уверенность, которую питали к своим силам.