Нерон. Император Рима

После того как поклонники – а в то время его окружали поклонники – убедили Нерона, что его стихи действительно хороши, он со временем решился читать их перед избранной аудиторией в театре, и, поскольку чтение стихов наряду с ораторским искусством считалось вполне допустимым для патриция даже теми представителями старой школы, которые смотрели на пение и игру на арфе как на нечто недостойное, его выступления в этом качестве были восприняты с большим энтузиазмом. «Он читал стихи собственного сочинения не только дома, но и в театре, – писал Светоний, – и они так понравились слушателям, что они приказали воздать за это хвалу богам, а сами стихи выгравировать на золотых табличках и посвятить Юпитеру Капитолийскому».

К несчастью, до нас дошли только десять строк из стихов Нерона, и своей сохранностью они обязаны не своей красоте, а тому, что были случайно процитированы другими авторами. Например, одно из стихотворений Нерона было посвящено какому-то подземному волнению, похожему на землетрясение, и, говорят, молодой поэт Лукан, услышав бурчание в животе своего друга, процитировал строку императора: «Sub terris tonuisse putes» («Можно подумать, что это был подземный грохот»). Эту смешную историю Светоний упоминает в своем коротком произведении «Жизнь Лукана». Тем не менее эти фрагменты написаны достаточно искусно, и на самом деле вполне резонно предположить, что Нерон если и не был гениальным поэтом, то имел в этом виде искусства вполне определенные способности.

Теперь в его окружении можно было встретить писателей, художников, скульпторов, певцов, музыкантов, актеров и так далее. Не были исключением и ученые, поскольку Нерон стремился показать миру, что его концепция императорской власти близка к концепции Антония, а не Августа. Ему хотелось стать своим в фешенебельном культурном обществе, одной из ярчайших звезд которого была Поппея, и он был еще достаточно молод, чтобы получать удовольствие от ощущения, что он принадлежит к интеллектуалам. Его приводила в восторг мысль, что его дворец будет артистическим и интеллектуальным центром империи, а не только центром ее гордой милитаристской власти. В результате мы видим, что дворец наводнили еще и философы, которым разрешалось после обеда устраивать друг с другом диспуты, в которых император играл роль своего рода арбитра. Тацит нехотя допускает, что даже праведные аскетичные мыслители – люди с серьезными, суровыми лицами, носившие скромную одежду, – с удовольствием приходили на эти обеденные встречи и были с радостью приняты.

15 декабря 59 года Нерон отпраздновал свой двадцать второй день рождения. Это событие было отмечено тем, что император впервые в жизни сбрил бороду. В Риме того времени, когда молодой человек впервые сбривал бороду, это считалось поводом для празднования, но возраст, в котором производилась эта процедура, похоже, был различным. Так, например, Калигула сбрил бороду в двадцать лет, Август – в двадцать пять. В случае Нерона сбритые волосы аккуратно сложили в золотую коробочку, украшенную жемчугом, и посвятили Юпитеру Капитолийскому. В связи с этим об императоре рассказывали один эпизод, который должен был показать его жестокость, но на самом деле демонстрирует только характерную для него искренность. Вскоре после возвращения в Рим Нерон нанес визит своей богатой тете Домиции, сестре его матери, на которую он возлагал большие надежды, поскольку она была хозяйкой красивых поместий в Байе и во многих других местах и, как можно предположить, владела большим количеством ценных произведений искусства. Домиция была смертельно больна, и, когда племянник опустился на колени, чтобы ее поцеловать, она провела рукой по его мягкой юношеской бородке и сказала: «Я непременно доживу до того дня, когда это будет сбрито в первый раз, а потом спокойно умру». Нерон повернулся к своим друзьям и, подмигнув им, шепнул: «Я сбрею ее прямо сейчас». После того как она умерла, многие говорили, что Нерон ее отравил – несуразное обвинение, не имеющее под собой никаких оснований.

Спустя несколько месяцев, летом 60 года, он учредил игры или, как говорили греки, состязания, которые назвал нерония. Они должны были проводиться в Риме каждые пять лет. Музыка и поэзия, борьба и некоторые виды легкой атлетики, а также гонки на колесницах составляли три категории, в которых происходили состязания, поскольку греки всегда ассоциировали музыку с легкой атлетикой, а легкая атлетика имела тесную связь с управлением колесницами. Для проведения игр император приказал построить на Марсовом поле новый амфитеатр. Это было деревянное сооружение, и следует упомянуть, что через три года там возник пожар и оно было уничтожено огнем до самого основания. При этом амфитеатре соорудили великолепные бани, строительство которых, видимо, завершилось первым, поскольку их приурочили ко дню рождения Нерона и церемонии первого сбривания его бороды.