Нерв

Мы стоим, касаясь друг друга, пока он подбирает для меня разные комбинашки и бикини. Я пытаюсь отнять у него телефон, но он, смеясь, отдергивает руку. Тогда я пробую другую тактику – притворяюсь, будто мне все равно. Это почти срабатывает – и мой внезапный выпад застает его врасплох. Не достаточно быстро, чтобы отнять телефон, но мне удается коснуться экрана и закрыть сайт с примерочной. Вместо него появляется реклама новой игры под названием «НЕРВ». Ее основной принцип заключается в том, что тебя берут на «слабо». Под баннером «ПОГЛЯДИ, КТО В ИГРЕ!» всплывают три иконки. Мэтью поднимает брови.

– Эй, погляди-ка на эту девчонку! Она должна сделать вид, будто что-то крадет в магазине.

Он поворачивает экран так, чтобы нам обоим было видно – какая-то девица с кучей пирсинга запихивает пузырьки с лаком для ногтей в карманы своих камуфляжных штанов. Хм-м, но даже если она притворяется, кража ведь все равно остается кражей? Интересно, как она контроль в аэропорту проходит со всеми этими булавками на лице? Будто услышав мои язвительные комментарии, она поворачивается к камере и показывает средний палец. Камера надвигается, и мы видим лицо девушки, по которому блуждает волчья усмешка. Плечи у меня каменеют. Ухмыльнувшись, девица выходит из магазина на парковку и темно-красным лаком рисует у себя на лбу: «ХХХ».

– Я бы не дала ей больше трех, да и то многовато. Ей надо было притвориться, что она ворует, а не красть по-настоящему, – говорю я. – Это какой же надо быть идиоткой, чтобы позволить снимать, как ты нарушаешь закон?

Мэтью смеется.

– Да ладно тебе! Нервы у нее железные. И никто не станет возмущаться, что она перевыполнила задание. Прикольно было бы посмотреть на нее в прямом эфире.

– Ой, только Сидни не говори! Она так хотела участвовать в отборе на игру! А потом узнала, что наша премьера назначена на тот же день.

– Ей что, мало главной роли в спектакле?

Я переминаюсь с ноги на ногу. Мне нравится подкалывать Сидни насчет ее звездных замашек, но только в лицо.

– В школьном театре серьезных призов не получить.

Мэтью пожимает плечами и снова утыкается в телефон.

– О, погляди-ка, этот парень кормит собаку изо рта.

– Какая гадость!

Но Мэтью ставит ему пять звездочек. И как только он это делает, на экране появляется реклама: «ЗАГРУЗИ СВОЕ ВИДЕО, ПОЛУЧИ ШАНС УЧАСТВОВАТЬ В СУББОТНЕЙ ИГРЕ. ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО!»

Он помахивает телефоном у меня перед носом

– Надо бы тебе попробовать, крошка Ви.

– Ты что, забыл? Я ж тебе грим в субботу делаю.

– Какая разница? Просто сделай отборочное видео и забей на все. Если попадешь в прямой эфир, уж найдется кто-нибудь, кто сможет подменить тебя на гриме.

Он явно думает, что у меня нет никаких шансов, а даже если и есть – раскрасить лица актерам сможет любой дурак. Внезапно я чувствую себя совсем маленькой.

Теребя подол юбки, я отвечаю:

– Зачем напрягаться? Да и потом, играть всерьез я не собираюсь.

В прошлом месяце, когда игра состоялась в первый раз, друзья собрались у меня и скинулись, чтобы посмотреть ее в прямом эфире. На долю Зрителей выпало достаточно острых ощущений: они видели, как участники гран-при Восточного побережья полчаса стояли на крыше, заступив за карай, так что пальцы ног нависали над пустотой. Нет уж, спасибо!

Мэтью что-то ищет на сайте НЕРВа.

– А вот и список испытаний. Есть руками в приличном ресторане, зайти в магазин экзотических товаров и попросить козлиные яй…

– Я не собираюсь в этом участвовать.

Он что-то набирает на моем телефоне.

– Знаю, что не собираешься. Просто мотаю тебе нервы. Ты такая симпатичная, когда краснеешь.

Тут Грета, которая отвечает за реквизит, выбегает из-за сцены и дергает его за руку.

– Твой выход через две минуты.

Он отдает мне телефон, и только теперь, когда Мэтью уже в десяти шагах от меня, я замечаю, что он изменил мой статус в ThisIsMe. Было «свободна», стало «Что-то намечается». Сердце подпрыгивает у меня в груди.

Еще почти полчаса до закрытия занавеса, но я иду следом за Мэтью – за кулисы. Он проходит под лучом прожектора и занимает свое место слева на авансцене, рядом с Сидни. Они будут перебрасываться остротами и спорить, потом поцелуются, споют, и на этом спектакль закончится.

Сидни полностью владеет сценой: она в луче прожектора и во всем своем белокуром великолепии. Меня охватывает гордость: какое обворожительное видение я создала, используя ее природные данные. Конечно, Мэтью я посвятила больше времени, с нежной заботой подчеркивая каждую линию его лица. Как блестят его глаза в свете прожектора!

Следующие полчаса я повторяю реплики вслед за актерами, и мы добираемся до финала. Происходит воссоединение влюбленных: Мэтью берет лицо Сидни в свои ладони, и герой с героиней сливаются в поцелуе – секунда, другая, третья… Я закусываю губу от зависти, хотя Сидни всегда говорит, что в Мэтью гораздо больше показухи, чем чего-то настоящего. Вечно она думает, будто лучше меня знает, что мне надо.