Нервные клетки с запасом

– Да, простите, сейчас я уйду… – пробормотал он.

Медсестра смерила его неодобрительным взглядом, но, видимо, что-то уловила в его глазах и, украдкой вздохнув, смягчилась:

– У вас пять минут, – и вышла.

– Паш… Я не могла по-другому, пойми… Я не хочу доживать оставшееся мне время, натыкаясь везде на сочувственные взгляды, которые заочно меня уже похоронили, – я все еще надеялась на понимание с его стороны.

– Арь… Это очень жестоко с твоей стороны, – добавил Пашка тихо, и меня аж передернуло от бездны боли, прозвучавшей в его голосе.

– Давай обсудим все завтра, когда выйду отсюда, ладно? И ты бы не мог позвонить моим родителям, соврать им что-нибудь? А то у меня телефон разряжен. Скажи, что мы на вылазку отправились или еще куда…

– Я уже позвонил твоим родителям, они скоро приедут, – обронил он, глядя куда угодно, но только не на меня.

– Как позвонил? Зачем?! Да как ты мог?! – вскричала я, подскочив на своем месте, отчего игла выскользнула из вены, а дракончик скатился с одеяла и с громким стуком упал на кафельный пол.

– Да! Я мог! Они заслуживают знать, что происходит с их дочерью! – вновь заорал Пашка, прямо встретив мой взгляд.

– Молодой человек! – раздалось требовательное восклицание из коридора, и на пороге вновь возникла медсестра.

– Уходи, – я первая отвела взгляд, не выдержав давления.

– Арина…

– Паш, просто уйди, хорошо? Завтра поговорим, – добавила тихо, крепко зажмурившись, как в детстве, когда верила, что если я не вижу монстров, то и они не видят меня…

Жаль, что с проблемами так не работает. Глубоко вздохнув, откинулась на подушку, бездумно уставившись в потолок. Все нормально. Я справлюсь.

– Девушка, да что ж вы так! Что за детский сад, зачем дергаться, знаете же, что капельница стоит! – возмутилась медсестра, ловко вернув иглу на место. – Это ваша фигурка? Симпатичный какой, только крыло отвалилось. Держите.

Мне ткнули в свободную руку моего дракошу и отбитый кончик крыла. Я несколько мгновений недоверчиво рассматривала его, отмечая, насколько печально и потерянно он теперь выглядит. А ведь жил себе спокойно, стоял в залитом солнцем кабинете, слушал различные разговоры, нежился в потоках воздуха от кондиционера, пока не появилась я. Итог – отломанный хвост, отбитое крыло… По щекам заструились слезы.

– Ну что ж вы так убиваетесь? Дорогая, наверное, да? Да не переживайте, я клей принесу, аккуратно приклею это крыло обратно, никто и не заметит. Ой, здесь и хвоста нет… Может, закатился куда. Но даже если нет – из полимерной глины можно сделать такой же, вообще разницы не будет видно! – захлопотала медсестра, аккуратно высвободив дракошку из моих пальцев, и поставила его на прикроватную тумбочку. – Было бы из-за чего плакать…

Но последнюю фразу она добавила уже не так уверенно. Видимо, и сама понимала, что плачу я отнюдь не из-за разбитой фигурки. В конце концов, что такое расколотый камень на фоне сердец моих родных и близких, которые сегодня разобьются, как только узнают всю правду?

Глава 4

Она появилась в палате совершенно бесшумно. Не было ни ярких вспышек света, ни клубов дыма, ни даже самой завалящейся искры. Просто рядом с моей кроватью вдруг возникла очень красивая женщина с длинными темными локонами до самой талии, одетая в длинное вечернее платье, что смотрелось здесь совсем неуместно, и брезгливо скривилась, оглядывая окружающую обстановку. Ну да, я сама не в восторге, потому и хотела свинтить отсюда побыстрее.

На всякий случай покосилась на плотно прикрытую дверь, которую только что точно никто не открывал, затем на Антонину Львовну, деловито очищавшую очередной апельсин и не обращавшую на незнакомку никакого внимания. Угу. Ясно-понятно, здравствуй, мой первый зрительный глюк.

Внимательно осмотрев ее и признав для первой галлюцинации еще очень даже ничего, откинулась на подушки и принялась созерцать потолок. Трещины, змеившиеся на нем и складывавшиеся в причудливые узоры, меня интересовали намного больше.

– Что за убожество? – выдал мой персональный глюк ангельски прекрасным голосом.

Мда, чего еще ожидать? Даже галлюцинации у меня противные и невоспитанные. Но я стоически проигнорировала эту диверсию – еще не хватало, чтобы Николай Васильевич узнал об ухудшении моего состояния и напел родителям. Мама и так постарела за вчерашний вечер лет на десять, как только узнала о моем страшном диагнозе. Незачем расстраивать ее еще больше.

– Аришка, если меня будет искать медсестра, скажи, что я в соседней палате, ага? – попросила Антонина Львовна, отложив в сторону недочищенный апельсин.

Небрежно обтерла руки о бумажную салфетку, поднялась с кровати и, поправив свою косынку, покинула палату. Проводив ее взглядом, я прикрыла глаза. Хорошая она вообще женщина, жизнерадостная такая. Кажется, химия ей действительно помогла… Надеюсь, у нее все будет хорошо.

– У меня к тебе предложение, – заявила вдруг моя галлюцинация.

Интересно, это вообще нормально? А, к черту все, я читала, что глюки в любом случае недолговечны, особенно, если не обращать на них внимания.