Нервных просят утопиться

– Нет, отчего же не надо, – обиделась невниманием дама. – У меня как раз у свекрови день рождения в субботу, можно ей такой подарок позволить!

– Ну уж… знаете! Это кощунство!! – не выдержала Гутя. – У человека день рождения, а вы…

Хозяйка квартиры засуетилась и замахала руками:

– Да вы не поняли! У свекрови муж похоронен, она ему уже лет десять мечтает памятник поменять, а мы сами поменяем, если со скидкой. Вроде как ей подарок.

– Нет уж, никакой скидки! Уже и на подарках экономят… – набычилась Аллочка. – Отвечайте: кто у вас по соседству живет? Севастьян Рожкин?

– Ну да, Севастьян… – растерялась женщина. – Только он не живет уже, сдал квартиру какой-то молоденькой монашке. С ребенком.

Сестры переглянулись:

– А с чего вы решили, что там живет какая-то монашка? – настороженно спросила Гутя.

– Да! Может, это он женился? – «поддержала» сестру Аллочка.

– Да что вы!! Какое там «женился»! – замахала руками женщина. – Его и не видно уже сто лет! А бабенка – монашка, точно вам говорю! Мимо пройдет, ребенчишку к себе прижмет и прошмыгнет, как нелюдь какой, – ни тебе «здрасте», ни тебе «доброго здоровьичка»! Я даже так думаю – моджахедка она, вот!

С каждой минутой у сестер все больше вытягивались лица.

– А какой ребенок у нее – девочка или мальчик? – зачем-то спросила Гутя.

– Да кто нам покажет? Грудничок еще. А вы к ней сами постучитесь, – предложила соседка и первая же долбанула в светлую дверь. – Соседи!!! Севастьян Ефимович!! Вам памятник принесли!! Открывайте!

За дверью царила тишина.

– Во! Видите? Не откроет, я уже стучала, когда мне надо было сотню занять… А вы оградку-то сейчас притащите?

Гуте было уже не до оградок, ее голова была забита другим.

– Аллочка, отдай женщине оградку, – отмахнулась она.

Сестрица вытаращила глаза, но быстро вернулась в роль.

– Сегодня вы до какого часа дома будете? Нет, вы знаете, я вам позвоню, и мы с вами уточним детали.

После того как обнадеженная соседка закрыла двери, Гутя поволокла сестру на верхний этаж.

– Нам обязательно надо дождаться эту монашку с ребенком. Я посижу здесь, на площадке, а ты… Аллочка, ну сбегай домой, приведи себя в порядок – расчешись, умойся, нельзя нам с такими непотребными лицами на преступника выходить, засмеют.

Аллочка спорить не стала. Она только чаще задышала, оглянулась по сторонам и громко зашептала:

– А ты… уверена, что уже на преступника?..

Гутя только обреченно покачала головой. Аллочка тоже почувствовала, что назревают серьезные события и она непременно должна быть в их центре. Женщина прочно уселась на ступеньки и уставилась в угол площадки, то есть приготовилась терпеливо ждать.

– Алла! Я же тебя попросила – сходи переоденься! – напомнила Гутя. – Если в квартире Севастьяна и в самом деле живет монашка, тебя ей никак нельзя показывать – грех это.

Аллочка быстро облизнула губы, пригладила волосы на затылке и натянула платье на коленки:

– А сейчас?

Гутя скривилась:

– Нет, сестра, не расколется перед тобой эта одинокая мамаша. И мне из-за тебя ничего не скажет. Иди лучше.

– Ага! Я, значит, иди, а ты, значит, будешь один на один с неизвестной женщиной?! – пылко заговорила Аллочка. – Ты ее даже расспросить не сможешь! И задержать! А если она преступница?! А если она еще стрелять начнет?! Кстати, стрелять… Ой, Гутя, я лучше и правда пойду переоденусь. Ты это… звони мне, если что, номер помнишь? Ноль два. Ну, не скучай, я понеслась!

И сердобольная сестрица поскакала вниз по лестнице, громыхая каблуками. В душе у нее зародилась неприятная мысль – негоже все-таки оставлять Гутю одну в такой подозрительной обстановке. Однако у Аллочки тут же нашлось срочное и важное оправдание – надо было немедленно позвонить Роману и выяснить, что там у него со здоровьем, на что им придется рассчитывать.

Гутя осталась одна. Редкие жильцы пробегали мимо, торопились домой, и на скучающую женщину никто особенного внимания не обращал. Она несколько раз спускалась к двери Севастьяна, звонила, стучала, но никто, кроме лающего звонка ей не отвечал. А на улице уже синел вечер. Потом и вовсе стемнело. Гутя уже решила перенести бестолковое наблюдение на завтра, как вдруг услышала шаги. Кто-то поднимался. Гутиэра напряглась и прижалась к стене. От площадки увидеть ее было нельзя, а вот она при желании…

Шаги стихли возле двери Севастьяна. Гутя вытянула шею и перестала дышать. Так и есть – женщина! Вся замотанная в платок, сгорбленная, в одной руке ребенок в одеяльце, а в другой пакеты с продуктами. Как есть монашка. И где он ее только нашел?

Женщина мучилась с дверью – никак не могла открыть замок, руки были заняты. Гутя уже совсем было хотела ей помочь, как вдруг мамаша бросила сумки, сунула ребенка, как полено, под мышку и свободно заворочала ключом. Еще мгновение, и она бы скрылась за дверью.

– Стойте! – очнулась Гутя и кинулась к двери. – Говорят же вам по-человечески – стойте! Если побежите – заору, скажу, что взломщица, и милицию вызову! Мне нужно задать вам только два вопроса! Только два!!

Женщина испуганно обернулась, и Гутя ухватилась за перила:

– А… а к тебе, Сева, вопросов больше…