Несбывшееся (сборник)

А сам всё время посматривал на береговую линию нефтехранилища, думая, видно ли оттуда солдатиков, можно ли различить военную форму с такого расстояния. В голове у него рождался план: на днях вывезти их вместе с лейтенантом на станцию, пусть обойдут посёлочек, зайдут на платформу, в магазин, пройдутся по строящимся веткам до гражданских сторожей, дежуривших с карабинами на плече, мимоходом познакомятся, скажут, что прикомандированы к пионерлагерю для организации военно-патриотического воспитания детей и подростков. Это будет иметь эффект разорвавшейся бомбы, слухи за один день облетят всю округу, дойдут и до ушей расконвоированных осуждённых. А потом посмотрим, кто из них осмелится сунуться на территорию военно-спортивного лагеря.

* * *

Они подъехали на площадку к воротам пионерлагеря на военном уазике в конце тихого часа. У входа дежурили вожатый второго отряда Юрий, двое ребят из тех, кто покрепче, из обслуги – электрик интеллигентного вида в очках и клетчатой кепке. Из кабины справа от водителя выскочил плотный, с приличным брюшком офицер выше среднего роста, в кителе с ремнями и полевыми погонами капитана, в брюках-галифе и хромовых сапогах. С сиденья он достал фуражку с тусклой кокардой, надел на голову, поправил ремни и направился к воротам. Электрик приоткрыл дверь, спросил:

– Вы к кому, и как вас представить?

– Хорошо забаррикадировались, ёшкин кот… Капитан Жибрик, из комендатуры колонии-поселения. Надо встретиться с начальством пионерлагеря…

– Машину оставьте на стоянке, вас проводят к директору, Виктору Сергеевичу. Юра, – обратился электрик к вожатому, – сделай милость, пройди с товарищем офицером до столовой, я видел, как Виктор Сергеевич проходил туда…

На вожатого пахнуло такой крепкой кислятиной перегара, что он невольно отвернулся. Офицер понял, что запах, исходящий от него, сильно смутил студента, рассмеялся:

– Не успел, в отличие от вас, ни пообедать, ни выпить, не дают дела, начальство загоняло…

– Не пьют у нас, сухой закон… – сказал вожатый.

– Вольному воля, вы сами свой путь выбрали.

До столовой дошли молча, ремни на кителе капитана поскрипывали, хромовые сапоги покрылись налётом мелкой песчаной пыли. На пороге у дверей стояли близняшки-посудомойки, как будто специально поджидали гостя. «Ах, какие аппетитные, – почти промурлыкал капитан, – вас бы в наш клуб, с танцем живота на сцену…» – посмотрел на реакцию женщин, перевёл взгляд на вожатого. Юрий уже вошёл в столовую, направился в незаметную в углу комнату, где обычно после всех ели директор, Степан Петрович, редко Константин. На шестиместном столе дымились две тарелки наваристого борща, горкой лежал в тарелке белый и чёрный хлеб, в лукошке красовались пупырчатые, ярко-зелёные огурцы из парников рыбзавода.

– Виктор Сергеевич, извините, из комендатуры гость, сказал, что срочно надо вас увидеть, – вожатый смутился, поняв, что не дал людям спокойно пообедать, начал как-то боком уходить из комнаты.

– Ничего, Юра, найди Константина и офицера Гущина из политотдела дивизии, приведи их сюда… Слушаю вас, товарищ капитан.

– Моя фамилия Жибрик, Станислав Иванович, я из комендатуры колонии-поселения, от которой и образован участок с осуждёнными, работающими на нефтебазе. Правда, мы находимся в соседней с вами области, но это неважно да и знать это ни к чему…

Перехватив голодный взгляд офицера, выразительно осмотревшего скромный обеденный стол, директор сказал:

– Присаживайтесь, Станислав Иванович, отобедайте с нами… Да и в ногах правды нет. Степан Петрович, – представил директор завхоза, – мой заместитель, сейчас принесёт минералочки, распорядится, чтоб вам накрыли стол.

Вернулся Петрович через минуту, неся за горлышко бутылку «Боржоми», пустые стаканы под компот стояли рядом с огурчиками. Открыл пробку, налил полный стакан прозрачной жидкости без пузырьков, поставил стакан и бутылку перед капитаном.

– Со знакомством, Станислав Иванович, – улыбнулся директор, – мы минералку пьём только на выходных днях и в городе… Приятного аппетита.

Офицер всё прекрасно понял, заулыбался, благодарно кивнул и поднял стакан:

– И вам, приятного аппетита. За знакомство и спасибо, за заботу, а то поесть, чесслово, некогда. – Оттопырил мизинец, не спеша, с чувством достоинства и не отрывая от губ, выпил содержимое стакана до дна. Лицо оставалось непроницаемым, дотянулся до огурца, взял кусок хлеба и только после этого энергично заработал челюстями. Вошла тётя Шура, заулыбалась, увидев гостя, в руках несла большущую тарелку розового борща.

– Ой, вот голова дырявая, холодного компотику-то не поставила, щас будет, целую миску приготовила для вас…

Жибрик буквально набросился на первое, хлебал долго, закусывая большими кусками чёрного хлеба. Когда в тарелке стало видно дно, он притормозил скорость поедания борща, раскраснелся, расстегнул на боку рубашки, под воротником, застёжку на галстуке.