Несчастья невских берегов. Из истории петербургских наводнений

В истории метеорологического центра России – Главной физической обсерватории (с 1924 г. и до настоящего времени – геофизической) был период, когда во главе стояли крупные ученые, но не метеорологи. Речь пойдет о Борисе Борисовиче Голицыне

(1862—1916) и Алексее Николаевиче Крылове (1863—1945). Оба академики, первый сейсмолог, другой – кораблестроитель. Оба пришли в метеорологию при смене времен и поколений, при поворотах истории, когда требовались значительные усилия и для сохранения лучших традиций, и для перехода к новым задачам. В 1912 г. Государственный Совет утвердил новый устав ГФО, согласно которому улучшались ее финансовое положение и оснащение, открывались новые возможности. Так совпало, что к этому времени заканчивалась эпоха Михаила Александровича Рыкачева, оставившего пост директора в начале 1913 г. и представившего своим преемником Голицына. В мае того же года Академия наук избрала Бориса Борисовича директором ГФО, а в июле он вступил в эту должность. Начал с доклада в Государственной думе, доказывая, что метеорология требует реорганизации, роста кредитов и свободного распоряжения ими. По докладу Голицына приняли решение создать новое положение о гидрометеорологической службе, предусматривавшее сочетание опытно-наблюдательских и теоретико-методических направлений. До начала Первой мировой удалось заметно обновить состав обсерватории, привлечь физиков, математиков, инженеров. Вопреки российским законам Голицын открыл дорогу в науку женщинам, в основном выпускницам Высших Бестужевских курсов. В войну он стал одним из первых организаторов военной метеорологии. Развивающаяся авиация, морской флот, дальнобойная артиллерия да и любой род войск крайне нуждались в метеорологическом обеспечении. Мирное предназначение метеорологии пришлось, к сожалению, отодвинуть на второй план… Плодотворная деятельность Б.Б. Голицына прервалась преждевременной кончиной в мае 1916 г.

Алексей Николаевич Крылов стал во главе ГФО, в отличие от всех других директоров, в значительной мере случайно. Устав обсерватории предусматривал, что в военное время директор должен быть не только академиком, но и генералом. Носителей столь высоких званий в одном лице во второй половине 1916 г. было только двое. Крылов вовсе не желал метеорологической деятельности, но вынужден был подчиниться. Об истории своего назначения он подробно и с юмором рассказал в книге «Мои воспоминания». многократно издававшейся. Что же касается его работы в ГФО, то она также изложена в той же книге и в ряде воспоминаний других ученых. Как и все, к чему был причастен Крылов, эта работа была активной и плодотворной, а порой резкой и нелицеприятной. Считая добросовестную повседневную работу делом обычным и нормальным, Алексей Николаевич обратил внимание на упущения и пытался решительно расправиться с ними. Он быстро вник во все стороны деятельности ГФО – от существа метеорологических методик до состояния помещений на 23-й линии Васильевского острова, пришедших за 70 лет использования в изрядную негодность. Используя свой непререкаемый авторитет, а иногда и крепкие выражения, Крылов быстро добился в начальственных кабинетах улучшения материально-хозяйственного положения обсерватории. Не опускаясь до мелкой опеки, Алексей Николаевич отметил случаи нарушения дисциплины и недостаточной активности некоторых сотрудников, особенно морских офицеров, прикомандированных к ГФО. Он откровенно, порой грубовато, языком «сугубо боцманским» высмеивал их, не считаясь с прошлыми заслугами и дворянскими званиями. В феврале 1917 г. Крылов, в связи с неотложными делами в судостроении и, в частности, с трагической гибелью в Севастополе линкора «Императрица Мария», подал прошение об отставке. «…Я не могу дальше здесь оставаться. Мне надо быть в Морском техническом комитете». И тут же: «Есть две группы наблюдательных наук, именуемых точными – астрономия, физика, химия, и есть другая – белая и черная магия, астрология, графология, хиромантия. К этой другой группе принадлежит и метеорология…». Это высказывание часто цитируют и настроенные к себе иронично метеорологи, а еще чаще все иные, не вникающие в ее суть потребители.