Несчастный случай

Наташа щебетала, забывая о еде, Алик уплетал жареное мясо за обе щеки и смотрел на жену глазами молодого влюбленного. Странно, но было похоже, что возвращение Братишки действительно стало тем событием, после которого жизнь Алика и Наташи снова пошла на лад.

Не стесняясь, Наташа рассматривала Виктора, и на лице ее не было и следа того хмурого выражения, которое она обычно готовила для Толика.

Все, казалось, снова встало на свои естественные места. Посреди ужина Аня вспомнила о скалолазах. Но спросить о них Виктора сейчас не было никакой возможности. Пусть этот вечер продлится сколько возможно. И Аня выкинула на время скалолазов из головы.

Виктор воздерживался от спиртного, так как был за рулем. Аня делала маленькие глотки молодого красного грузинского вина, и оно кружило ей голову. Наташа, кажется, делала вид, что пьет — уровень жидкости в ее бокале не менялся. Алик осушал один бокал за другим и становился все веселее, но при этом не пьянел.

Через два столика от них гуляла небольшая свадьба. Молодожены были совсем юными. Жених выглядел еще более смущенным, чем невеста. Аня с замирающим от горечи сердцем бросала на них короткие взгляды, вспоминая свои бестолковые браки.

Вокруг жениха и невесты суетился упитанный бородач, манипулируя бутылками и тостами. Он был одет в латиноамериканском стиле — алый кушак обхватывал его не влезающий в черные блестящие брюки живот. Алый галстук-бабочка соперничал по яркости с цветом лица. Маленькие помпоны весело болтались, свисая с широких полей шляпы-сомбреро. Не хватало только гитары.

Отсутствие гитары и комплекция не мешали бородачу веселиться. Он был заметно во хмелю и шумел громче всей свадьбы, вместе взятой. От полноты чувств он приставал ко всем окружающим с намерением напоить их за здоровье молодых. Сомбреро то и дело сваливалось ему на глаза.

Подскочив к столику Ани и ее друзей, бородач ловко выдернул из-за спины бутылку и стал размахивать ею перед носом у Виктора.

Алик не долго думая выпил, чокнувшись с бутылкой бородача.

Виктор пить отказался, но бородач не желал с этим мириться. Виктор благодарил, бородач настаивал, поправляя наползавшую на глаза шляпу. Аня поняла, что он из тех зануд, которым легче покориться, чем объяснить, почему ты не хочешь этого делать. Интонации становились все напряженнее. Перепалка разгоралась.

Внезапно в электрическом свете блеснул металл, бородач выхватил из заднего кармана брюк маленький тупоносый револьвер и направил его Виктору в грудь.

— Пей или умрешь, — произнес бородач торжественным тоном театрального злодея. Его мексиканский костюм был тут как нельзя кстати.

Мгновение, и пистолет, выбитый из его рук, заскользил по полу и замер у ног охнувшей официантки. Бородач с заломленными руками лежал на полу, а Виктор сверху прижимал его к полу коленом.

Бородач постанывал от боли и смеха:

— Я же пошутил. Это не пистолет, зажигалка. Ребята, да вы шуток не понимаете.

Официантка осторожно подняла пистолет и нажала на маленький, невидимый Ане с ее места курок. Из дула выпорхнуло пламя зажигалки.

Виктор встал. Бородач, довольный своей незамысловатой шуткой, отправился дальше разыгрывать нервных посетителей ресторана. Он веселился как ребенок.

— Выпивка или смерть! — донеслось до Ани из дальнего угла обеденного зала.

Лицо Виктора было белым от тихой ярости.

«Милый мой, — подумала Аня, — да ты боишься оказаться в смешном положении».

Весь оставшийся вечер Виктор молчал.

Отвозя Аню домой, он так и не проронил ни слова. Огни мелькали за стеклом превышающего скорость автомобиля, сливаясь в непрерывные сверкающие полосы. Аня пыталась представить себе прошлое Виктора.

В детстве он, конечно же, был хрупким мальчиком. Собирал марки и увлекался книжками о животных. А еще, чего доброго, родители учили его игре на фортепиано. Сверстники, естественно, дразнили его. И он дал себе слово вырасти большим и сильным и стать кем-нибудь вроде космонавта. Но от страха быть осмеянным он так и не избавился.

Или наоборот — рос на улице, учился на двойки. Сверстники смеялись, когда учитель цитировал нелепицы из его сочинений. И он дал себе слово вырасти умным и талантливым. Но от страха оказаться в дураках… — и так далее по той же схеме.

— Спасибо, что проводили, — поблагодарила Аня, заходя в свой подъезд.

— Еще нет, — сухо произнес Виктор. — Попрощаемся возле вашей входной двери. Я хочу убедиться, что вы как следует запрете ее.

Аня пожала плечами. Она не знала, как его утешить.

Из почтового ящика выпало несколько рекламных проспектов. На всех было изображено одно и то же — в гору, помогая себе ледорубом, карабкался человек с рюкзаком за плечами, за человеком тянулась веревка. Веревка свивалась в замысловатые узлы и петли и образовывала текст. Текст гласил: «Фасадные работы. Профессиональные альпинисты заделают наружные швы вашей квартиры. Экономия тепла — 60 %».

— Посмотрите, — протянула Аня листки Виктору.

Он хмуро повертел их в руках:

— Что-то подобное я и предполагал. Станешь с вами мнительным идиотом.

Повисла тягостная пауза.