Несерьезные размышления о жизни

Лиза и Влад познакомились в Бадене. Бурный курортный роман с широко известной концовкой. Через год Влад вспоминает про свою брошенную возлюбленную и шлет ей горячий привет с просьбой узнать пароль. Письмо передает через Галицкого. Лев Бенедиктович помогает любимой сестренке исчезнуть вместе с драгоценностями, обеспечив ее моим паспортом и ничего не сообщив о подмене компаньонок Владу... Позвольте, как Лиза и Галицкий могут быть братом и сестрой, если у них разные фамилии? Ладно, назначаю их двоюродными родственниками... Выходит, Лиза сейчас где-то на Канарах под моим именем проматывает бабушкины драгоценности!.. Почему же Галицкий не присоединился к ней, а верно служит Эмме Францевне на посылках? Ответ может быть только один: им еще не удалось узнать пароль. Так вот зачем он сидел в шкафу в будуаре?!

Получается, что пароль известен Эмме Францевне!

Что такое пароль? Это слово или фраза, которые используются для опознания своих людей в среде заговорщиков. Что-то вроде: "Вам казачок нужен? Был нужен, да уже взяли". А моя бабушка - главный конспиратор! А что? Пагубное влияние революционного прошлого...

А остальные обитатели поместья, что они здесь делают? Как вписать сюда Снежного человека, Федора, Ариадну, отца Митрофания?

И, наконец, еще один важный вопрос. Если настоящая Лиза отдыхает с моим паспортом, помолодев на шесть лет, то я с ее паспортными данными постарела на те же шесть лет. Я что, навсегда останусь Лизой? Как же я буду жить в Лизиной шкуре? А моя квартира! В ней же прописана Полина!.. Вот ведь, не было печали, так черти накачали!

Странное это чувство - печаль. Волны грусти несут тебя по реке забвения. Звезды воспоминаний вспыхивают ярким светом на черном бархате безмолвия. Млечный путь взлетов и падений, побед и поражений закручивается спиралью турбулентности.

Печаль - такое же сильное чувство, как и любовь, ненависть, гнев. В нее погружаешься полностью, по самые кончики ушей, и пребываешь в нирване мироздания. Такое состояние помогает проанализировать прошлые поступки и понять всю тщетность бытия. Суета движет миром. Тлен и суета - погоня за желтым дьяволом.

Глава 11

Я еле дождалась утра. Мысли щетинились в голове, как иголки в мозгах Страшилы Мудрого. Мы с Гошей тихонько выскользнули из дома и первым делом убрали лестницу, которая валялась под окном светелки.

Гоша опять проголодался и потянул меня к летней кухне, дверь в которую была уже распахнута. Однако, не доходя до избы, он поджал хвост, и устремился обратно в дом. Мы вбежали в боковую дверь. Мой храбрый терьер забился под лестницу, а во мне опять пробудился червь любопытства, и я выглянула в щелочку.

Из дверей кухни вышел Снежный человек и вперевалочку побрел в сторону мельницы.

- Вылезай, подлый трус! - схватила я дрожащего Гошу и помчалась к избе.

Сердце сжималось от дурного предчувствия.

- Дядя Осип, Вы живы? - влетела я в дом.

- А как же? - удивленно вскинул он голову.

Дядя Осип сидел за столом и рассматривал что-то у себя на ладони.

- Кто сейчас вышел из кухни? Кто это был?

- А-а, это убогий паренек. Немой он и слегка ущербный. Но парень смирный, мухи не обидит. Он иногда приходит утром. Я его кормлю... Гляди-ка, что он мне принес!

На ладони у него лежали штук пять золотых самородков. Самый крупный был величиной с юбилейный рубль.

- Раньше он со мной речными камушками расплачивался, а сегодня вот чем порадовал. Что скажешь, Лиза?

- Золото находят в местах геологических разломов, а у нас тут равнина. Где он мог его найти?

- В прежние времена здесь были глухие места, разбойники пошаливали, караваны купцов грабили. Может, он какую схоронку откопал?

- Дядя Осип, а давно он к Вам столоваться ходит?

- Недели две-три, но не часто... Я его как-то с отцом Митрофанием видел около водяной мельницы. Тот, должно быть, его тоже подкармливает. Божий человек как-никак... Надо будет Эмме Францевне сказать. На ее земле клад нашелся, значит, ей принадлежит.

Мы поговорили о возвращении Гоши из самоволки и списали на его счет ночной переполох. Дядя Осип посетовал, что давно не приезжал Галицкий. Он обычно привозит запасы провизии. Агар-агар уже на исходе. Мы с Гошей съели по двойной порции геркулеса и яиц а-ля Пашот и откланялись.

В светелку я вернулась вовремя. У двери стояла Глаша в недвусмысленной позе, приложив ухо к замочной скважине.

- Глаша, что Вы тут делаете?

- Там кто-то дышит, - оторвалась она от интересного дела.

- Кто ж там может дышать?

- Не знаю... Барыня Вас к чаю звала.

Я подождала, пока она скроется из виду, и отперла дверь. Федор спал сном младенца.

- Вставай, соня. Все царствие небесное проспишь!

Он открыл глаза и схватился за макушку.

- О, черт! Чем ты меня вчера опоила?

- Так... Ядику немного, беладоны там, цианистого калия, мышьяка... А что, подействовало?

- Не смешно! - простонал он и впал в задумчивость.

Я опять исполнила роль сестры милосердия и дотащила Федора до его королевских покоев.

У самой двери он выпал из ступора и сказал:

- Лиза, у меня такое чувство, что ночью...

- Что такое? - невинно поинтересовалась я.