Несколько простых правил

Катя покладисто кивнула и приглашающим жестом показала на розетку с вареньем и вазочку с печеньем «курабье»:

– Не стесняйтесь, кушайте! Сладкое улучшает мыслительную деятельность. А это важно для сыщика!

– Как выглядят эти жильцы из подозрительной квартиры?

– Вам нужны словесные портреты? Но из меня плохой физиономист! А хотите, я вам их на фотографии покажу?

– Они вам позировали? – в свою очередь удивился Петровский.

– Как бы не так! – воскликнула девушка. – Все проще. В конце августа моя сестра Наташа выходила замуж. Фотограф снимал, как Костик, ее жених, на руках выносит невесту из подъезда. А эти странные товарищи как раз выходили, вот и попали в кадр!

Разглядывая фотографии со свадьбы неизвестных ему Наташи и Костика, Петровский украдкой поглядывал на Катю, которая комментировала запечатленные на снимках эпизоды.

– Вот! – она указала на фото, в левой части которого виднелись три человека, выделявшиеся среди свадебных гостей темными бородками.

– Катя, разрешите мне на время взять эту фотографию? В качестве залога оставляю номер своего телефона.

– Конечно, берите. Думаю, что вы закрутитесь и забудете о ней. Тогда я позвоню и напомню, как, вы, расследуя самое громкое преступление, съели у меня целую розетку варенья!

Катя залилась смехом. Петровский покраснел, как первоклассник, которого застали за похищением сладостей из семейного буфета.

– Простите, Катя! Я даже не заметил, – смущенно вымолвил он, глядя на опустошенную стеклянную плошку…

Когда, вернувшись в управление, Петровский закончил доклад, Скорик гордо произнес:

– Какую смену воспитываю, Павел Николаевич!

– Да уж, недурно! – Вараксин положил на стол свадебную фотографию. – К вашей сегодняшней работе претензий нет!

– Йеес! – Петровский сделал локтем движение вниз.

– А окна квартиры, говоришь, темные были? – откинувшись в кресле, спросил Вараксин. – Надеюсь, попросил девушку, чтобы позвонила, как только их увидит?

– Конечно!

– А она не подведет?

– Она – нет, – слегка задумчиво произнес Саша.

– А ты чего это так покраснел? Слушай, старик, уж не влюбился ли в нее? Ну-ка, колись! – весело потребовал Скорик.

Петровский отрицательно затряс головой:

– Она красивая, но я… Чисто профессиональный интерес…

– Леха, отстань от человека! Его дело молодое! – осадил Павел не в меру разошедшегося Скорика.

– Да я что, я ничего! Остались, понимаешь ли, в подразделении два бобыля, портящие всю демографию в стране, – начальник да Шурик-Мазурик! Но я за вас возьмусь!

– Жду не дождусь. А пока, товарищи офицеры, по домам! – Вараксин привстал из-за стола и, прощаясь, протянул коллегам руку.

Юля

Уже в машине, отъезжая от управления, он припомнил слова Скорика. «”Бобыль”! Словечко-то какое! – повторил Павел с самоиронией, глядясь в зеркало заднего вида. – Он и есть! Мрачный, хмурый, привыкший питаться столовскими щами».

В голове сразу возник образ бобыля-гитариста с картины Перова – эдакое грустное одиночество со стопариком наливки и папиросными окурками. Вот только гитары не хватает! Ожидая зеленого сигнала светофора, Павел вынул из кармана телефон и машинально проверил, не было ли пропущенных вызовов. Убедившись, что таковых нет, он уже хотел убрать телефон, но остановился. Две недели он ждал ее звонка. Несколько раз пытался дозвониться, и всякий раз – безуспешно. Кто бы мог подумать, что один проведенный с этой женщиной вечер способен так перевернуть его жизнь! Наваждение какое-то! Его неумолимо влекло к ней. Юлия, словно маяк в ночи, один раз призывно мелькнула – и погасла, как последняя надежда. Оставшаяся после встречи недосказанность тяготила. Он рассуждал, что, вероятно, новая знакомая замужем, а произошедшее в ресторане – не более чем минутная слабость, и теперь ей самой неудобно. «Тогда зачем мне звонить? Чтобы поставить ее в неловкое положение?» – пронеслось у него в голове. Павел принял к обочине и остановил машину. Бросив взгляд на светившийся на экране телефонный номер, уже было решил удалить его навсегда, но затем подумал: «Пусть хоть что-то будет напоминать о той встрече!» – и сохранил номер, коротко подписав: «ОНА».

Уже переодевшись в пижаму, Юля стояла у зеркала в спальне и расчесывала волосы. Зазвонил телефон. Она машинально посмотрела на часы: без пяти одиннадцать вечера. Звонки с незнакомых номеров в любое время суток ее давно не удивляли, они были неотъемлемой частью профессии. На каждый проект приходилось набирать новую съемочную группу. Лишь пятеро переходили из фильма в фильм вместе с режиссером, за что и получили шутливое прозвище «Юлин кулачок». Вносить в контакты телефоны очередного «осветителя Игоря» или «костюмера Маши» не имело смысла. Продолжая расчесываться, она приложила трубку к уху и ответила:

– Ал-ло…

На том конце молчали, но это явно не было техническим сбоем. Присутствие невидимого абонента выдавало плохо маскируемое дыхание. Юля выждала несколько секунд и, дождавшись очередного выдоха, строго сказала:

– Давайте, определяйтесь: или говорите, или я сейчас же разъединяю!