Несладкий сон

Эгор уже решил заканчивать с экспериментом, признавать ритуал неудачным. Он приготовил Слово Изгнания, чтобы отправить пленника обратно в мир, из которого тот пришел.

Фел, использованную в ритуале, вернуть невозможно. И вместе с тем, хотелось получить хоть какую-то отдачу от затраченных усилий. Слова Принуждения и Понимания

все ещё действовали, так что с завершением эксперимента Эгор медлил. Через взгляд обывателя он постиг прошлое неизвестной цивилизации и её настоящее. Осталось узнать будущее.

— Чего ваша цивилизация может достичь? К чему она стремится? — задал он последний вопрос.

Полёты на отдалённые планеты, в иные звёздные системы. Колонизация сначала соседних планет, а затем и дальних звёзд. Огромные космические ковчеги, курсирующие по Вселенной. Глобальные войны, в которых уничтожаются планеты и светила. Металлические големы, исполняющие роль слуг и воинов. Огромные вычислительные устройства, с помощью логики и математики обрабатывающие невероятные объёмы знаний и решающие любые задачи. Големы, под руководством этих машин воплощающие указания в реальность.

Это, конечно, было не взаправду, всего лишь фантазиями писателей да сценаристов иллюзиона, так что к подобным амбициям следовало относиться со скепсисом.

Но именно к фантазиям Эгор привык подходить очень серьёзно, более того, воплощать их в жизнь. Тем более, что некоторые мечты соотечественников пришельца ему очень понравились.

В особенности это касалось идеи вычислительного механизма, обрабатывающего знания и синтезирующего на их основе нечто новое, именно так, как это делает человек, только во много раз быстрее и эффективнее. Дисциплинированный разум мага занимался тем же самым — магия улучшала память, реакцию и скорость мышления. Но порою Эгору не хватало помощника, ещё одного человека, способного взглянуть на задачу с иной перспективы.

Можно было взять очередного ученика, но Эгор по натуре был одиночкой, снова тратить время на воспитание и учёбу того, кто лишь через множество лет покажет приемлемый результат, не хотелось. К тому же стоял вопрос доверия — абсолютной преданности можно добиться лишь у неразумного животного. Рано или поздно ученики становились полноправными магами и хотели найти свой путь, поэтому пришлось бы дозировать информацию, ограничивать знания и скрывать свои разработки, что сразу же убивало всю затею на корню.

У него имелось множество големов с логикой различных ступеней сложности. Но прямолинейное мышление голема, если это можно назвать мышлением, неспособность исполнять абстрактные приказы, делали их неподходящими для подобных задач.

Поэтому идея искусственного мозга, управляющего големами и решающего сложные задачи, Эгора несказанно захватила. Увы, ничего подобного в мире пришельца не существовало — имеющиеся вычислительные машины могли только обрабатывать узкий круг задач и хранить информацию, как это делали каталогизирующие кристаллы крупных библиотек, включая его собственную.

Казалось бы, у проблемы решения не существовало. Вот только в памяти пришельца существовала интересная концепция, предложенная одним из писателей-фантазёров. Живые вычислители, особые люди с мозгом, способным запомнить и обработать невообразимые объёмы информации, строить прогнозы и решать задачи. Ментаты

.

Эгор создал стандартную структуру тонкой диагностики души. Подобные чары требовали очень высоких навыков и серьёзной концентрации, но в этом царстве фел, месте, где все незыблемые законы становились необременительными пожеланиями, структура заклятия сложилась словно сама по себе.

Получив результат, маг удивился. Общеизвестно, что магия и разум всегда связаны воедино. Каждый разумный человек в этом мире (даже болваны, называющиеся разумными с большой натяжкой) обладал от рождения магией. Магия являлась неотъемлемой частью души.

У пришельца магии не было. Она не была слаба или неразвита, как изначально предположил Эгор после наблюдения за другим миром, не была атрофирована. Нет, магия отсутствовала совершенно — словно перед ним стоял не человек, а обычное домашнее животное, какая-нибудь корова или лошадь.