Неслучайные странности

Одним словом, пока я теперешний с испугом копаюсь в своих страхах, переживаниях, сомнениях, мельком вглядываясь в заполонившие всё вокруг нас незнакомые стройки с высокими заборами и кранами, торчащими из-за них на практически несуществующем Богатырском проспекте, мой паренёк уверенно рулит к месту, где начинается строительство будущего кирпичного гиганта с противоположной от метро стороны проспекта. За этим в моё время действительно высоким и очень длинным, в два квартала, домом уместится целый микрорайон: школа, два детских садика, футбольное поле, пара десятков обычных жилых блочных домов и куча придомовых детских площадок. Но сейчас, в 19 80 году, его ещё нет: за несуразным деревянным заборчиком (почему-то вспомнилось серьёзное заградительное нагромождение Меншиковского дворца, когда мы с пацанами лезли сквозь него в подземелье в поисках подземного хода) вырыт гигантский, с целое озеро, котлован.

Мой паренёк в нерешительности останавливается возле него.

Я, отбросив все свои ностальгические переживания, пытаюсь вслушаться в его мысли.

– Этого не может быть, – вдруг восторженно шепчет он, – именно это я и видел сегодня во сне.

– Каком ещё… сне? – вмешиваюсь, не сдержавшись. – Не было никакого сна! Не помню.

– Ну как же не было? – почему-то не удивившись присутствию моей мысли, усмехается он. – А то странное видение угловой солнечной многоэтажки?

– Солнечной?.. – В сознании смутно всплывает забытая картинка новенького ярко-жёлтого углового блочного дома. – Там ещё, кажется, во дворе…

– Да-да, длинное, до самых подъездов замёрзшее озеро-яма, – вслух перебивает мою мысль парень.

– Правильно, – глупо улыбаюсь воспоминанию, – оно значительно больше того котлована, из которого мы сто лет назад вытаскивали Максов.

– Не так уж и давно, – улыбнувшись, парирует парнишка, – три года назад, когда белый дом на Победе строили.

– А помнишь?..

– Ну-у, ко-неч-но, – радостно тянет он, живо увлёкшись моими воспоминаниями. – Макс тогда сиганул в бездонную яму, спасая своего спаниеля, даже не подумав, что совершенно не умеет плавать.

– Да-да, – хохочу во весь голос, – весело мы тогда их спасали, да и «родаки» нас почти не отругали за испорченную одежду.

– Ещё бы! – смеётся вместе со мной. – Мы ж не могли пройти мимо!

– Конечно, не могли, – соглашаюсь, – нас теперь, ну, в моё время, должны были б даже наградить за это.

– Чем… наградить?

– Медалью!

– За что это? – дивится мальчишка.

– Как за что? – передёргиваю его плечами, как бывало когда-то. – За спасение утопающего!

– Так за что ж тут награждать, если он тонет?

– За то и награждать, наверно… – сам дивлюсь этой странности. – Что спасли, а не стояли рядом, снимая, к примеру, происходящее… на телефон.

– Какой телефон? Зачем?

– Ну… фотоаппарат такой, – теряюсь, не зная, как объяснить. – Для того чтоб другим показать это необычное событие.

– Да как это… можно? – аж задыхается от возмущения мой парень. – Кто ж так поступает?.. Где?.. Да за такое… надо сразу… в морду, в…

– Точно! – радуюсь. – Ай я да парень, – думаю, – ай да…

– Постой, – перебив, вдруг испуганно вскрикивает он. – Там, в моём сне, именно за такой точно стройкой окажется тот двор.

– Надо же, – удивляюсь, – столько лет я по этому двору хожу, а про сон этот твой, наш… с солнечным домом совсем как-то забыл.

– Там кто-то был, – не слушая меня, волнуется мальчишка.

– Где был? – беспечно жму его плечами.

– Да во дворе же, – кричит, – вроде как у пруда!

– У котлована? – туплю.

– Ну да! Да! – чуть не плачет. – Кажется, девочка, маленькая, вот только что там с ней… не помню.

– Зато я… – ускоряю шаг, взяв инициативу в свои руки, – помню! И даже знаю, кто она, – кричу ему, и мы бежим что есть сил…

Господи, так вот зачем я здесь!

Столько раз я слышал эту, казалось бы, выдуманную историю, но ни разу не применял её к себе, к нам.

Да и как применить-то её, ведь впервые здесь, в этом дворе, я появлюсь лишь через шесть лет. Ну кто из нас помнит какой-то, пусть даже очень яркий и удивительный сон в течение целых шести лет? Да к тому же за это время во дворе всё изменится: не станет никакого озера-котлована в полдвора, кирпичный гигант встанет на своё место, появятся детская площадка и густые кусты чёрной рябины вдоль домов, а солнечный угловой дом станет вполне самым обычным, белым, как и остальные вокруг. То ли краска выгорит на нём за прошедшее время, то ли перекрасят его в скучный серый цвет – в общем, ничего общего с увиденной во сне картиной здесь не останется.

А саму историю этой «неслучайной странности», встречи то есть, я вообще впервые услышу лишь в феврале 1991 года, спустя ровно одиннадцать лет, – почему-то точно помню эту дату! – когда временно поселюсь в этом блочном доме и выйду во двор на место бывшего котлована со своими старшими детьми и женой на прогулку.

– Стой, назад, – кричу что есть сил, выскакивая из-за угла новенькой школы и замирая у крутого берега, ещё никого не замечая, но точно зная, что же я там, с противоположной стороны ямы, увижу.

Всё – как во сне!