Несостоявшееся убийство

— Конечно, это он просил сделать тайно, угрожая разоблачительными публикациями. Довольно нелестно выражаясь в адрес высоких особ.

— А вы что?

— Позвольте, милейший Александр Иванович, как я могу обратиться ко двору с таким предложением? Меня в лучшем случае посчитают больным. Это полный конец моей карьеры.

— Странно, — пробурчал следователь.

— Что, простите?

— Странно, говорю.

— Что же странного?

— А то, что ваш великий князь не является наследником господина Александера, поэтому отказываться ему не от чего.

— Да, — согласился предводитель.

— Вы не находите странным требования Журавлёва?

— Возможно, — неуверенно ответил предводитель.

— Вы ему такой вопрос не задавали?

— Нет.

— Зря.

— Я полагал, что ему нужна сенсация.

— Сенсация — это когда подозрения падут на двор.

— Я не знаю, — предводитель пожал плечами.

— Или вы чего-то мне не договариваете или чего-то не понимаете, — сделал вывод следователь.

— Я не знаю, — растерянно пробурчал Скворцов-Писарев.

Слова следователя не на шутку расстроили предводителя. Он не мог ничего понять, ни в чём разобраться. Чувство растерянности постепенно сменялось чувством досады. Предводитель почувствовал, что он пешка в чужой игре, им кто-то умело манипулирует.

— Я посмотрю ваши документы, а вы, Сергей Сергеевич, должны встретится ещё раз с Журавлёвым, и постарайтесь разговорить его, — посоветовал следователь.

Скворцов-Писарев ничего не слышал, его мысли были далеко.

Чтобы вернуть предводителя на землю, Аверьянов слегка толкнул его в плечо.

— А? — вздрогнул Скворцов.

— Я говорю: вам нужно ещё раз встретиться с Журавлёвым и всё разузнать. Вы же предводитель, в конце концов, солидный человек, за вами люди стоят, дворянское собрание. А вы позволяете себя водить за нос какому-то молокососу. Кто он такой? Кто за ним стоит? Наверняка он пузырь мыльный. Ткни пальцем — лопнет. Почему он такой крутой? Откуда у него эти документы?

Аверьянов для убедительности потряс папкой.

— Я всё понял, — решительно заявил предводитель. — Я разберусь и поставлю на место этого молокососа.

— Вот и отлично, я после с вами свяжусь.

— Обязательно.

Скворцов-Писарев решительно поднялся со стула. Пожал следователю руку и покинул кабинет.

Он вернулся через минуту, потоптавшись в нерешительности на входе, подошёл к столу, и, нагнувшись к следователю, негромко произнёс.

— Вы знаете, кто стоит за Журавлёвым?

Не дав возможности своему собеседнику что-либо ответить, предводитель продолжил:

— Его руководительница, как её… — пытаясь вспомнить нужную фамилию, Скворцов потёр левой рукой наморщенный лоб. — Мария Васильевна её зовут.

— Я знаю её.

— Очень хорошо. Так вот, она имеет большой вес в мире журналистики, в том числе и во Франции. Их издание на протяжении многих лет обслуживает монаршие дворы, они хроникёры светских событий.

— Вот как?

— Да, это точно.

— Это вам что, приснилось? — не вполне доверяя словам предводителя, стал иронизировать Аверьянов. — Когда же успели уснуть и проснуться?

— Вы зря смеётесь, молодой человек, — спокойно продолжил Скворцов-Писарев. — Я считал вас профессионалом, не поддающимся личным симпатиям. Вы намерены проводить расследование, или станете искать оправдания для своих друзей и знакомых.

— Вы меня обвиняете?

— Я вас предостерегаю: вас, молодой человек, обманывают.

— Как и вас.

— Нас обманывают обоих, — согласился предводитель. — Но кто я в этой игре, а кто вы. Вы на государственной службе.

— Что вам ещё известно?

— То, что эти журналюки связаны с фалангой, они писали репортажи об их деятельности. Да и с Волынскими они были знакомы.

— Допустим, а для чего всё это?

— Я же вам говорил, что Журавлёв потребовал отказа великих князей от наследства господина Александера.

— Дальше.

— Дальше может быть только одно.

— Что же?

— У них есть другой наследник.

— Фаланга?

— Точно не знаю, вполне возможно, — пожал плечами Скворцов. — Это только моё предположение.

— В принципе логично, но неужели могущественная фаланга сама не смогла овладеть имуществом господина Александера, вы говорили, они затащили в свои сети и старшего Волынского.

— Может, это не фаланга.

— А кто?

— Не знаю, может, другие потомки великого князя.

— Может быть, вы и правы.

— Конечно.

— Михаил Иванович говорил, что великий князь любил женщин и имел много жён и детей.

— Простите, кто это Михаил Иванович?

— Это так, к делу не относится.

— Понятно.

— Почему вы, Сергей Сергеевич, раньше молчали.

— По правде сказать, эта версия пришла мне в голову только сейчас.

— У вас светлая голова, Сергей Сергеевич, спасибо вам за идею.

— Рад был помочь. Я ещё буду вам полезен. Можете на меня рассчитывать.

— Конечно.

— Держите меня в курсе событий.

— Разумеется.

— Я серьёзно, — настаивал Скворцов-Писарев. — Если я буду больше знать подробностей, то, соответственно, буду иметь больше возможностей для анализа, и помощь от меня будет существенней.

— Я согласен.

Наконец предводитель ушёл, и Аверьянов, оставшись один, получил возможность осмыслить полученную информацию и спокойно просмотреть принесённые Скворцовым документы.

19