Несостоявшееся убийство

— Ты что же, моя совесть?

— А почему рухнули твои надежды? — не обращая внимания на вопрос Скворцова, продолжала гнуть свою линию Мария Васильевна.

— По кочану.

— Не похоже, что ты отказался от своих планов, что-то изменилось?

— Что?

— Давай отвечай, иначе облегчения не будет, коньяк не поможет.

— Ты поможешь?

— Ты больше не хочешь бороться за состояние Александера?

— Нет.

— Говори, почему, убив столько людей, отказываешься от борьбы?

— Ты откуда знаешь?

— Давай начистоту.

— Тоже мне ангел-хранитель.

— Объясни.

— Много будешь знать, скоро состаришься.

— Мне надоело с тобой спорить, пьянчуга, сейчас как врежу бутылкой, так будешь разговорчивей.

Часовитина взяла бутылку и замахнулась на Скворцова.

— Поставь, разольёшь, — выкрикнул предводитель, пытаясь вырвать бутылку из рук женщины.

— Не командуй, сейчас стукну и всем скажу, что дворянский предводитель напился до чёртиков, свалился со стула и помер под столом. Все будут смеяться над тобой, говорить, что ты был не настоящим предводителем, а просто алкоголиком.

Скворцов опустил руки, весь сжался, прилипнув к спинке кресла. У него уже не было сил сопротивляться.

Состояние предводителя не осталось незамеченным для Часовитиной, ей показалось, что сейчас наступило самое подходящее время для разговора.

— Зачем всё затеял?

— Налей.

Часовитина выполнила просьбу — налила полный стакан коньяка. Скворцов трясущимися руками поднял стакан и с жадностью выпил, утерев рот рукавом пиджака.

— Откуда узнала про меня? — отдышавшись, спросил предводитель.

— Больше некому, если не я, значит, ты.

— А если по правде?

— Собачку свою увидела.

Скворцов истерически засмеялся:

— Имею слабость к животным.

— А к людям?

— Люди.

Скворцов замотал головой.

— Людей, значит, не любишь?

— Ты, наверное, собачку хочешь свою вернуть? — не обращая внимания на колкости собеседницы, спросил Скворцов.

— Как она попала к тебе?

— Подружка твоя попросила присмотреть.

— Нина?

— Она.

— Что с ней?

— Я почём знаю?

— Ты меня раздражаешь.

Часовитина вновь взяла пустую бутылку и легко ударила предводителя по голове.

— Не балуй, — отмахнулся Скворцов-Писарев.

— Я серьёзно.

Мария Васильевна ещё раз удалила предводителя по голове, увеличив силу воздействия.

— Ты что? — возмутился Скворцов.

Однако Часовитина не собиралась прекращать избивать предводителя. Она вновь, с большей силой, удалила оппонента.

Удар был настолько сильный, что Скворцов упал на пол, схватившись руками за голову. Он корчился от боли и стонал.

Такое зрелище не остановило редакторшу, а раззадорило ещё больше. Она нагнулась и ещё раз ударила Скворцова по голове пустой бутылкой.

Каждое прикосновение бутылки к голове сопровождалось гулким звуком, напоминающим бульканье капель воды.

— Судя по звуку, у тебя совсем пустая голова, — заметила Мария Васильевна. — И ты сорвался совсем не из-за того, что у тебя не получилось ликвидировать маленького Волынского, что-то произошло.

— Ты убийца, — лёжа на полу, прохрипел Скворцов. — Убить меня хочешь? Следы заметаешь?

— Что ты там мычишь?

— Я молчать не буду, всё про тебя расскажу.

— Что ты расскажешь, кому?

— Найдутся слушатели.

— Ты пьяный дурак, — раздражённо выкрикнула Часовитина.

— У тебя рыло твоё свиное в пуху, не вешай на меня свои грехи, думаешь, я не знаю, что ты правнучка великого князя. Он был сумасшедшим. Ты в него. Плохая наследственность. С природой не поспоришь.

Скворцов приподнялся, и, облокотившись на ножку стола, уселся на полу, продолжая тереть голову руками.

Продолжать разговор Марии Васильевне больше не хотелось. Предводитель её разозлил, она не находила слов для ответа.

Не зная, что дальше предпринять, Часовитина нанесла сильный удар пустой бутылкой по голове Скворцова. Удар был такой силы, что бутылка раскололась на мелкие кусочки, несколько осколков впились в руку редакторши.

Голова Скворцова-Писарева оказалась разбитой, его волосы окрасились в красный цвет, он медленно сполз на пол. Его голова оказалась под столом.

Разглядывать жертву Мария Васильевна не стала, а занялась собой. Она аккуратно удалила впившиеся в руку осколки стекла. Достала из сумочки платок и перевязала рану.

Больше в кабинете предводителя дворянства ей делать было нечего. Не желая больше играть роль тайного агента, она сорвала с воротника микрофон и швырнула под стол, а сама направилась к выходу.

23

Всё время, спокойно слушавший разговор Хлебников, услышав в наушниках резкий звук, неожиданно вздрогнул.

— Что там? — спросил Аверьянов.

— Не пойму.

— Что они говорят, я ничего не слышу?

— Я тоже ничего не слышу.

— Что там? — заволновался следователь.

— Похоже, она его убила, — предположил Хлебников. — Во всяком случае, грохнула его бутылкой. Сейчас тишина.

— Она с ума сошла!

— Я откуда знаю, — пожал плечами оперативник. — Ты с ней больше общался, лучше её знаешь.

— Ты о чём?

— Как она? — Хлебников покрутил указательным пальцем у виска.

— Нормально.

— Почему тогда она предводителя бьёт?

— Что там слышно?

— Тишина.

— Она ушла, — предположил Аверьянов.

— Тихо, тихо.

— Что?

— Какое-то шевеление.

— Что говорят?

— Разговора нет, какой-то непонятный шум.

— Что там?

— Тихо, — выкрикнул Хлебников.