Несостоявшийся русский царь Карл Филипп, или Шведская интрига Смутного времени

И все же, даже творя самые страшные преступления, люди того времени соразмеряли свою жизнь с Небом, ожидая его заслуженной кары. Поэтому, когда бедствия, обрушившиеся на Россию, пробудили наконец в нации, подошедшей к краю пропасти, чувство самосохранения, реализовалось оно удивительным образом. Неизвестно, где и когда, но вдруг в народе родилась идея очиститься от грехов, от которых и проистекали все напасти. Осенью 1611 года в грамотах, которыми города сообщались друг с другом по поводу творившихся под Москвой событий, вдруг появились призывы объединиться в покаянии и добровольно наложить на себя суровый пост. Решено было три дня — в понедельник, вторник и среду — вообще ничего не есть и не пить, а в четверг и пятницу есть «сухо». Охвативший всех религиозный порыв был так велик, что, как гласит летопись, по окончании поста «иные померли, не только младенцы, но и старые, и скотове». Ведь поститься заставили всякую «живую тварь», в том числе и не способную принять самостоятельное решение, от коров в хлеву до грудных младенцев в люльках.

Нижегородцы, очищенные постом и заслужившие симпатию Бога, были полны решимости продолжить свой духовный подвиг, однако не знали, что нужно предпринять. Слово взял мясоторговец Кузьма Минин, недавно избранный земским старостой. Этот пост говорил о высоком доверии к нему купечества, ведь земской староста разбирал все споры, в том числе финансовые, возникавшие в этой среде. Минин объявил, что ему ночами трижды являлся преподобный Сергий, указав путь служения родине. Святой, отличившийся в Куликовском сражении против татар, устами земского старосты сообщал, что нижегородцы должны снарядить новое ополчение для похода на Москву и не жалеть для этого своих сбережений. Минин подал пример жертвенности, отдав в общую казну часть своих денег, драгоценные оклады икон и украшения жены.

Решение собрания закрепили приговором ополчения, в котором говорилось следующее: «Стоять за истину всем безызменно, к начальникам быть во всем послушными и покорливыми и не противиться им ни в чем; на жалованье ратным людям деньги давать, а денег не достанет — отбирать не только имущество, а и дворы, и жен, и детей закладывать, продавать, а ратным людям давать, чтоб ратным людям скудости не было».

Впрочем, не будем думать, что духовный порыв ополчения привел к таким же драмам, как недавний пост, от которого прежде всего пострадали невинные коровы и младенцы. Жен и детей, как свидетельствуют исследования историков, нижегородцы на этот раз пощадили, сильные слова приговора несли главным образом художественную нагрузку, призывая народ к напряжению всех сил.

На практике в казну брали примерно третью часть доходов каждого. У Минина он составлял 300 рублей — он и отдал денег и ценностей на сто рублей. Тем не менее купечеству и мелкому посадскому люду вскоре удалось собрать огромный капитал, позволивший к концу весны 1612 года снарядить и вооружить десятитысячную армию. Добровольцы, узнавшие о золотом дожде, излившемся на ратников в Нижнем Новгороде, стекались со всей страны. Воинов разделили на четыре разряда, в зависимости от их подготовки и боевого опыта, дав всем жалованье и пищу. Хорошее снаряжение ополченцев стало впоследствии одной из причин возмущения стоявших под Москвой казаков, говоривших, по словам летописца: «Они и одеты, и обуты, и накормлены, а мы и голы, и босы, и холодны».

Кузьму Минина нижегородцы назвали «Выборным всею землею человеком», назначив его отвечать за казну ополчения. Так в России была впервые введена должность, соответствовавшая военным комиссарам европейских монархов. Прежде деньги находились в руках воевод, способствуя коррупции, а порой приводя и к военным поражениям, имевшим финансовые причины. Не всякий военачальник мог устоять перед соблазном послать армию на верную смерть, чтобы присвоить после сражения жалованье погибших.

Возглавить ополчение предложили князю Дмитрию Пожарскому. Этот 30-летний воевода лечился в своем суздальском имении от сабельных ран, полученных в сражениях за Москву в составе ляпуновского ополчения. Он не отличался выдающимися полководческими талантами, но его знали как честного человека, сохранявшего верность последнему великому князю Шуйскому в самые драматические моменты его короткого царствования.