Несовершенный (ЛП)

Я готова выбросить телефон в окно, абсурдность рушащегося на моих глазах мирка кажется мне слишком ошеломляющей. Я зла, несчастна. Вот что это такое. Я чертовски несчастна, но разве я недолжна быть такой?

— Эй, остановись, — говорит Мейсон, притормаживая перед пешеходным переходом. — Просто успокойся.

Все его поведение меняется, он пытается успокоить, словно разговаривает с раненым животным. Это только злит меня еще больше. Нет, я не остановлюсь.

— Что ты хочешь от меня, Мейсон? — спрашиваю я его.

Часть меня надеется, что он действительно рыцарь в сияющих доспехах. Часть меня хочет быть слабой. Я хочу, чтобы он решил все мои проблемы и согревал мою постель каждую ночь, помогая мне двигаясь к новой жизни и оставляя позади разбитые осколки старой.

Я знаю, это неправильно, это уступка и отрицание моей собственной ответственности. Но, Боже, я хочу этого. Мое сердце готово вырваться из груди в надежде, что он скажет правильные вещи, чтобы убедить меня принадлежать ему. Точно так же, как и в первую ночь, когда я его встретила.

— Чего ты хочешь от меня? — повторяю я вопрос, мой голос дрожит.

— Джулс, — произносит он мое имя и смотрит на меня взглядом, которого я не понимаю, а потом так, словно я сломлена.

— Просто скажи мне прямо сейчас, к чему все это?

Я ощущаю, словно в моем горле расцвели шипы, и они становятся только больше, жестче и острее, заставляя слова царапать и причинять боль. — Я не могу стать твоей прямо сейчас, если…

— Если что? — уточняет Мейсон, и это так больно, потому что у меня нет ответа.

Я не смогу стать его женщиной, если это не навсегда, если я не могу доверять ему. Сейчас я не могу никому верить. Суровая реальность научила меня не доверять вообще. Я больше никого не хочу любить.

Когда я отстегиваю ремень безопасности, мне не хватает воздуха. Мой дом в квартале отсюда. Я вижу железные ворота. Мои руки дрожат, когда ремень безопасности с шипением отстегивается. Ненавижу себя. Мой дом — мое убежище, мое святилище и моя могила.

— Я не могу, — выдыхаю я, чувствуя себя чертовски дерьмово, и шепчу. — Прости.

Я открываю дверь и быстро закрываю ее за собой, избегая прикосновений Мейсона. Он лишь успевает слегка коснуться моей спины.

— Джулс, — кричит Мейсон мне вслед.

Я пересекаю переулок, машины сигналят мне. Я слышу, как Мейсон выходит из своей машины, бросая ее посреди дороги и задерживая тем самым движение.

— Джулс! — кричит он, но я продолжаю бежать.

Проталкиваюсь мимо людей и игнорирую неодобрительные взгляды. Я еле себя сдерживаю, мое дыхание прерывистое. Мне просто нужно добраться домой. Слезы текут по моему лицу. Мне нужно позаботиться о себе и понять, что, черт возьми, я делаю со своей жизнью.

Слышу визг шин, в голове пульсирует кровь, когда Мейсон останавливается рядом со мной.

Не обращая внимания на его крик, я распахиваю железные ворота. Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в безопасности внутри своего дома, спиной к твердой двери. У меня дрожат руки и ноги, сердце бешено колотится.

Я ненавижу себя за то, что сбежала от Мейсона.

Это безрассудство. Он должен был стать всего лишь отвлечением, которое превратилось из фантазии в реальность.

Прикрываю рот, когда всхлип вырывается из меня. А затем медленно оседаю на пол.

Он хороший человек и заслуживает кого-то лучшего, чем я.

Кого-то, у кого нет всех этих проблем.

Кого-то, кто сможет любить его свободно и открыто.

Приваливаюсь к двери, выгибаясь всем телом и выпуская наружу всю боль, тайно надеясь, что он постучит в дверь и попросит меня все объяснить. Но я не могу быть этим человеком.

Мы оба знали, что так все и закончится. Я представляла, что это он меня бросит, а не наоборот. Делаю глубокий вдох, чувствуя себя дерьмово. Не то чтобы это имело какое-то значение. Здесь не о чем больше говорить.

Глава 24

Мейсон

Ты пойман между тем, что хочешь иль что знаешь.

Отчаянно желая больше, получишь лишь удар в ответ.

Что ж делать то, что ж делать?

Когда слова разрушат мир, закроется тот рай, останется лишь ад.

Семнадцать. Я звонил ей семнадцать раз. Еще больнее осознавать, что она бросила меня не по той причине, по которой должна была. Я не смог сохранить ее только для себя, так как слишком сильно надавил на нее. Это моя гребаная ошибка.

Но я видел, что могу для нее сделать. Но что я могу ей дать?

И это заставило меня почувствовать… что-то другое. Чертову ненависть, которая закипает внутри меня.

Все должно было закончиться именно так. А чего, черт возьми, я ожидал? Я рассчитывал удержать ее. Чтобы она научилась меня любить. Чтобы между нами было все правильно.

Никакие рассуждения и логика не объясняют, почему я чувствую себя преданным и одиноким. Ни одно чертово объяснение не изменит ощущение, что ситуацию нужно исправлять. В моем стакане звенит лед. Я беру бутылку односолодового виски Macallan. Жидкость плещется в бутылке, когда я читаю этикетку, проводя пальцами по крышке.