НЕсвобода слова. Как нам затыкают рот

«Мы, фюрер и канцлер Германии, и английский премьер-министр, продолжили сегодня нашу беседу и единодушно пришли к убеждению, что вопрос англо-германских отношений имеет первостепенное значение для обеих стран и для Европы.

Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и англо-германское морское соглашение как символ желания наших обоих народов никогда не вести войну друг против друга.

Мы полны решимости рассматривать и другие вопросы, касающиеся наших обеих стран, при помощи консультаций и стремиться в дальнейшем устранять какие бы то ни было поводы к разногласиям, чтобы таким образом содействовать обеспечению мира в Европе».

Как понять эту дружбу либерала с нацистом?

А чуть позже, 15 августа 1939 года, участник переговоров министра иностранных дел Германии Риббентропа с Молотовым и Сталиным, руководитель юридического департамента МИД Германии Фридрих Гаус засвидетельствовал, что Риббентроп хотел начать переговоры о Пакте о ненападении с заранее подготовленной пространной и выспренней речи о том, что «дух братства, который связывал русский и немецкий народы…». Однако Молотов его тут же оборвал: «Между нами не может быть братства. Если хотите, поговорим о деле». В отличие от либерала Чемберлена, коммуниста Молотова от нациста явно тошнило.

Эта тошнота передана и в докладе Риббентропа Гитлеру, в котором Риббентроп писал, что Сталин заявил: «Не может быть нейтралитета с нашей стороны, пока вы сами не перестанете строить агрессивные планы в отношении СССР. Мы не забываем, что вашей конечной целью является нападение на нас»,

 – и это при том, что Сталин лично присутствовал при подписании Пакта о «ненападении и нейтралитете» и улыбался фотографу. То есть пакт о ненападении Сталин сказал Молотову подписать, но не то что дружбы, а даже нейтралитета нацистам не пообещал!

А может, либералы Великобритании и Франции в те годы дружили со всеми сразу?

Рекомендую вспомнить, что ни одна руководимая либералами держава перед войной не пригласила к себе с визитом не только Сталина, но даже Молотова. А Муссолини приглашали все, но особенно тепло в «свободолюбивую» Великобританию. До 1941 года не то что премьер-министр Великобритании Чемберлен, но даже министр иностранных дел Галифакс ни разу не были в СССР, а у Муссолини они были неоднократно, к Гитлеру Чемберлен летал дважды, личный договор о дружбе с ним подписал. Да что премьеры! Королевская чета Великобритании посетила Муссолини, наградив его орденом Бани.

Подытожим теорию. Что можно сказать о фашизме? Только то, что это не идея и не партия – это мерзость власти партии, пришедшей к власти как бы законным выборным или парламентским процессом. Определить по идеям партию, которая установит в стране фашизм, очень сложно, поскольку никакие идеи сами по себе не обязательно ведут к ущербу для данного народа или для большинства народа данной страны.

Однако есть и не обязательно присущие одному фашизму, но обязательные для фашизма признаки:

– фашистская партия создается под вождя;

– партия проталкивает вождя к должности главы государства.

Вот такие партии, приходя к власти, могут и натворить дел. Посему возникает вопрос, а сколько у нас в России тех, кто потенциально опасен как фашисты? В какой степени оправданно появление закона «О противодействии экстремистской деятельности» по версии его сторонников и инициаторов принятия?

Разумеется, думские партии мы считать не будем – они все (исключая КПРФ) созданы под вождей. Но поскольку именно они этот закон приняли, то сами эти партии не в счет.

Вот и давайте оценим численность и силу тех, против кого думские партии приняли закон «О противодействии экстремистской деятельности». Начну, как водится, с подсчетов иностранного «эксперта», но сначала поговорю о численности членов российских партий.

Численность партий изнутри