Несвоевременные мысли эпохи Третьей Империи

Не демонстрировали — это да. Поскольку государство у нас нервное и за невосторженный образ мысли и излишний скептицизм ещё на памяти нынешнего поколения могло и лишить гражданства, и выслать куда Макар телят не гонял, и — в особо тяжёлых случаях сгноить на каторге или, позднее, в находившихся в тех же краях, что и каторга, местах отдалённых. Оно у нас не слишком доброе было. Могло и повесить. И расстрелять могло. Скормить северному гнусу. Сдать на развлечение социально близким уголовникам. А могло до поры не замечать и даже награждать, пока не подходил момент вывести на трассу грузовик — и привет Михоэлсу. Потому что не надо докучать товарищу Сталину и прочим по горло занятым товарищам послевоенными проблемами еврейского народа, который должен в Биробиджан готовиться ехать под конвоем, а не голову вождям морочить. Времена не те? Те. Они всегда те. И везде. Вон японцы в Штатах тоже думали, что Микадо остался за океаном, а они теперь граждане Старейшей Демократии. Понадобилось — всех в лагеря пристроили. Превентивно.

Так вот, напугал ежа голым афедроном — картошку выращивать, чтобы на старости было что покушать! Отвык товарищ на парламентском пайке от того, как люди живут. Откормился. Они там все бронзовеют помаленьку — этот ещё из лучших. Соизволил о народе подумать и посоветовать. Осторожно, на парламентском информационном ресурсе, но с намёком: спасайся, кто может. Потому что пенсионная реформа, за которую его партия в общем строю проголосовала, ни о чём другом думать не предлагает. Он там и о промышленности, которую надо бы восстанавливать целыми отраслями, вспомнил, и про юность свою небогатую, и как там все старались на чёрный день вырастить, не надеясь на государство, и о многом другом. Проблема только в том, что бывшее народное хозяйство на куски как растаскивали, так и растаскивают. Не затем, чтобы у него появились эффективные собственники, а чтобы продать кому-нибудь и свалить подальше. Иначе отберут. Конкуренты, которые найдут подход к силовикам, или сами силовики — не важно. А то и кто из Старших Товарищей… Эти могут.

И что особенно противно, все те, кто был в начальниках в «лихих 90-х», про которые так много плохого принято говорить, сейчас при деле. Премьеры и вице-премьеры. Министры, парламентарии и судьи. Кто на госкорпорациях. Кто в администрации президента. Кто в Думе. Кто в бизнесе. И с точки зрения умягчения нравов и отхода от жестокого и кровавого прошлого — это хорошо. А с точки зрения перспектив хоть какого-то развития — плохо. Так как занимаются они тем же, чем занимались, и ничем другим заниматься не умеют. Делят и отнимают. Складывать и умножать их никто не учил, и к этой деятельности они не привыкли. Поскольку жить они хотят так, как там, где выращивают газон триста лет, чтобы он зелёным вырос, мало кто живёт. А ждать им недосуг. Они привыкли, что, раз они сверху, всё должно быть их. И даже если всё так и будет, мало кто из них умеет и хочет с этим работать. Отчего и налаженные системы, вроде лесного хозяйства, разваливаются, разворовываются, горят и гниют. А они ещё удивляются, отчего леса без лесничих так мало прибыли приносят.

Публика отчего-то удивилась Юмашеву в качестве помощника президента, Ельцин-центру в Москве и «польскому беглецу» Станкевичу в качестве ведущего на государственном радио. Зря. Юмашев всегда там был — только мало кому это было известно. Второй Ельцин-центр построят обязательно — денег на него, в отличие от пенсий, хватит. А Станкевич — это тенденция. В какой-то момент в моде были патриотизм и показ Америке «матери Кузьмы», где нужно и не нужно. А теперь широта взглядов и плюрализм, в том смысле, что не порядочных и компетентных надо назначать, а символы эпох. Так и для Горбачёва пост найдётся. В конце концов, чем он хуже Ельцина? Тоже страной управлял. Развалил, правда, и страна распалась, но он же из «правильного круга». Не было бы прошлых, не пришли бы нынешние. А что они делали и что сделали — это уже другой вопрос. Ну, воровали — кто по-крупному, кто мелко. Так кто из них не воровал? Не проваливался? Не прихватывал, что мог прихватить? Обидно — уходить в мир иной жуликом, пусть состоятельным. А так все при деле.