Несвоевременные мысли эпохи Третьей Империи

Мы это ещё при КПСС проходили, которая от нынешних партий отличалась тем, что хотя бы декларировала стремление к хорошему. Нынешние отделываются словами столь общими, говоря о том, зачем они нужны и кому, кроме собственного руководства, приносят пользу, что от них невольно становится скверно на душе и даже самый невзыскательный желудок начинает бурно протестовать против их присутствия. Оригинальный медицинский рецепт: политическая партия как сильнодействующее рвотное. И, кстати, отечественные ни в чём не уступают по этой части зарубежным. Любая политическая активность — итог наивности, доведённой до глупости, неудовлетворённых амбиций людей, по большей части ничего не умеющих и не желающих уметь, кроме борьбы за власть, либо стремление к власти и чистой воды корысть. Сесть на трон и глядеть свысока. Говорить значительным голосом. Получить контроль над всеми деньгами и всеми женщинами. И всё прочее, не имеющее отношения к проблемам человечества. Пускай тобой восхищаются и любуются.

Распад империи (а СССР был империей — нового типа, но со всем имперским багажом) дал изрядную фору ряду категорий населения. Например, бандитам и прочим уголовникам. Они всегда были вне системы, и её разрушение для них открыло возможности поистине колоссальные. Они ничем не были ограничены, кроме воровских законов, да и те в новые времена стали необязательны к исполнению. Откуда и появились «беспредельщики». И во многих регионах закрепились как ведущая сила. По крайней мере до того, как напоролись на силу более жестокую и обладающую репрессивным аппаратом, которого даже у самого влиятельного бандита нет и быть не может. Если у него в противниках государство, ему хана. Отчего бандит встраивается в систему. Он идёт в депутаты, исполнительную власть, силовые и правоохранительные ведомства, уверенно выходит на федеральный уровень и превращает госструктуры в мафиозные кланы. Отчего там творится всё то, что на глазах изумлённого до икоты населения и творится. Как, впрочем, везде в мире, хотя не обязательно так откровенно.

Везде в мире люди со связями и влиянием сплачиваются и прихватывают всё, что в рамках действующей в их стране системы власти могут прихватить. Отечественная печаль по этому поводу интеллигенции связана не с тем, что на окружающем Россию пространстве много лучше, но с наличием на её территории образованного и зачастую воспитанного населения. То есть той самой интеллигенции. Когда страна состоит исключительно из гаучо, пеонов и «полковников» (как в Латинской Америке) или феллахов и шейхов (как в арабском мире), нет никаких проблем. Одни угнетают нижестоящих и вырезают друг друга. Другие вкалывают до седьмого пота, а когда их всё это окончательно достаёт, восстают против центральной власти. Потому что свой эксплуататор — отец родной, вождь племени и символ родины. А Центр — он и есть Центр. Далёк от народа, занимается непонятным и большей части населения чужд. Причём если Первый умный (как в России), он дистанцируется от своих нукеров, так что его и обвинить не в чем. Всё негодники-бояре придумали. При чём тут царь? Разумная тактика.

Что характерно, бандит, ставший официальным лицом, как правило, остаётся бандитом. С чего ему меняться? Раньше, прикончи его, — бандитские разборки. Никто никого искать не будет. А теперь он сам власть. И покушение на него есть покушение на устои, государство и систему как таковую. Так что ещё вопрос, кто кого первым прикончит. Точнее, первым он приканчивает закон и порядок, которые только в вестернах торжествуют, но формально он их блюдёт и никому нарушить не даст. Скалой на защиту встанет. Грудью прикроет. В том числе от клеветников и завистников, которые утверждают, что закон что дышло, а суд чинят судьи почти исключительно неправедные. Диссиденты, понимаешь! Порасплодилось их, что грязи. Честному чиновнику украсть и посамодурничать немного невозможно, чтобы не попасть в объектив камеры. То ли при Петре было… Поймали — в каторгу пойдёшь. Но ты поймай! Записывающих устройств не было. Почта ходила медленно. И до царёва уха не доберёшься. Не то что нынешнее время, когда все всех пасут и фиксируют почём зря.