Несвоевременные мысли эпохи Третьей Империи

Что со всем этим делать, непонятно. При СССР государство придавливало всех в равной мере. После отпустило вожжи. Как же, демократия, толерантность, свобода вероисповедания. Кто был никем — тот станет всем. Ну, все всем и стали. И только потом выяснилось, что вера у всех разная и если уж человек во что-то по-настоящему верит, то все остальные веры для него неправильные. И неверие в Б-га, которое тоже вера, — страшный грех. И прочие веры — грех. Только одни он готов терпеть до поры, а другие — нет. Любая вера ортодоксальна и нетерпима. Хоть в Б-га. Хоть в его отсутствие. Именно поэтому так нетерпим был на ранних этапах постреволюционный атеизм — воинствующий. И склонен был демонстративно осквернять храмы и предметы культа ничуть не меньше, чем это делали крестоносцы или джихадисты, в том числе нынешние. Сколько ни воспитывай в человеке уважение к чужому, не воспитаешь. За редкими исключениями, на которых мир держится. А так своя ортодоксия против чужой — кто кому горло перегрызёт. Вопрос лишь в том, каких мы сами себе ортодоксов выбираем.

П

Парламент нашей мечты

Под занавес советской эпохи Верховный Совет, который был на протяжении десятков лет вечным и неизменным телевизионным символом застоя, перестал им быть и превратился на какое-то время в главное политико-развлекательное шоу страны. Вместо того чтобы сидеть стройными рядами, выслушивая ценную информацию из президиума (наполняемость зала была такой, что сегодняшнее руководство российского парламента может только вспоминать о ней с ностальгической грустью), или аплодировать отчаянно скучным ораторам, до ужаса в глазах пытавшимся соответствовать оказанному им высокому доверию, выступавшие спорили, ссорились и выглядели непривычно живыми людьми. Они решались на всё более рискованные по недавним временам речи, и их никто не арестовывал ни за какую крамолу. Могли, конечно, «захлопать». Но не более того. Да и кого? Интеллигентного Сахарова — да. Поскольку основной депутатской массе было понятно — безопасен. Да и руководство одобрит. А потом всё рухнуло, страна распалась, и парламент изменился.

То есть, конечно, изменился он не во всех постсоветских республиках. В некоторых не очень. Где-то сохранил остатки приличия. Где-то нет. Националисты появились везде. И их оказалось до удивления много. То ли с интернационализмом при советской власти был перебор. То ли зажали при Сталине так, что, когда слегка поотпустило, котёл взорвался. То ли ещё что. Но вдруг выяснилось, что их всех Россия в своё время оккупировала, присоединила насильно и они ей этого вовек не простят. Так как потеряли самобытность и пошли не тем путём. Если бы тем — были бы ого-го где. А так столетиями играли роль провинциальных окраин империи. Отчего им нужно немедленно исправляться, переписав школьные учебники и забрав обратно отобранные в давние времена соседями исторические территории. В связи с чем правда и справедливость восторжествуют в бывших советских республиках, теперь независимых государствах, с их собственными президентами, без старшего брата и руки Москвы. И национальные автономии надо прижать. Расплодились…

Чем это кончилось — известно. Все, кто хотел прислониться к кому-то, это сделали. Благо США, ЕС и Китай не возражали, а Иран и Турция даже и напрашивались в новые патроны. И немало от этого на постсоветском пространстве продвинулись. В итоге одни передрались с соседями, у которых были свои исторические территории, которые тоже надо было отбирать. Вариант Армении с Азербайджаном. Другие устроили гражданские войны ограниченных размеров на собственной территории, что ни к чему, кроме их распада, не привело. Как у Грузии и Украины (у последней на момент написания настоящих строк распад продолжается, и чем он закончится, неизвестно), которым против Москвы обещали помочь, никто не помог и, насколько можно судить, помогать не собирался. По-настоящему сумасшедших — с ядерной державой воевать — в этом мире не оказалось. А что люди не осознают этого и искренне верят в то, что сами по себе, а не в качестве плацдарма и разменной монеты в геополитических играх, представляют для кого-то интерес, — исключительно их проблемы.