Несвоевременные мысли эпохи Третьей Империи

Везде, где на нашей планете живут эмигранты из СССР и всех тех республик, на которые Союз самораспустился (варианты: распался, был разорван мировой закулисой и внутренними предателями, разошёлся, развалился, etc.), они говорят о России и Путине. В Канаде и США, Израиле и Германии, Австралии и Чехии… не говоря о Великобритании. Во-первых, потому, что им говорить об этом интересно. Иначе не было бы в дальнем зарубежье русскоязычного телевидения, радио и печатных СМИ. Во-вторых, потому, что уехав из страны (даже переставшей существовать, как СССР), её уносишь с собой. Ты её, может быть, терпеть не мог. Но вырос там, и она продолжает в тебе существовать, где бы ты ни жил. Прёт из тебя или тихо присутствует глубоко внутри — не важно. Был ты антисоветчиком или, как с многими получилось, патриотом, у которого страна ушла из-под ног, не важно. Уехал сам или дети и внуки утащили — тем более. Автор это знает на собственном опыте, как природный еврей с большим количеством родственников, друзей и знакомых по всему миру. Общался.

Совершенно не важно, богат человек или еле-еле сводит концы с концами. Интеллигентен или прост, как полено, из которого ещё не вытесали Буратино. Какой он национальности — в СССР, очевидно, действительно возник «советский народ», над существованием которого все угорали, как и над любой назойливо впариваемой идеологической системой штукой, которая компостирует мозги, а толку, как всякая абстракция, не приносит никакого. Впрочем, и от атомов, молекул, кварков, ДНК и чёрных дыр толку обычному человеку тоже немного. А от классической философии ещё меньше. Понятий таких не сосчитать, и спорить, есть ли они на самом деле, — вещь бесполезная. Как и пытаться убедить эмигрантов в том, что ты отвечаешь на их вопросы искренне, не пытаясь ни обидеть, ни в чём-либо убедить. По опыту автора они хотят услышать только то, что совпадает с их точкой зрения. Просто потому, что им от этого легче жить. И пытаться рассказать им, как всё на самом деле происходит, совершенно бесполезно.

Тут, очевидно, дело в том, что человеку, сделавшему когда-то неоднозначный по итогам выбор, инстинктивно хочется проверить, правильно ли он поступил. Например, с его точки зрения, СССР разваливался (он и развалился) и надо было спасать детей (из многих точек постсоветского пространства и в самом деле надо было). Но кое-где образовалось не то, чего он боялся, а что-то другое. И вот он примеряет себя к этому другому, иногда жалея, что не остался, и понимая, что то, чего он добился в результате отъезда, куда меньше и хуже, чем если бы никуда не уехал. Или, напротив, там пока внешне всё ничего, но на самом-то деле катастрофа неизбежна, просто ещё не произошла. Так что сделал он всё правильно, и миражи путинской России его не обманут. Жить там невозможно, все, кто живёт, зомбированы, а всё, что ему рассказывают оттуда, — пропаганда. В чём его убеждает всё, что он видит и слышит из окружающих местных и большей части эмигрантских СМИ. А почему это не пропаганда, спрашивать его бесполезно. Он-то понимает, что она была только в СССР…

Эмиграция по итогам неоднозначна: жизнь рубит пополам, привязанности рвёт, и в любом случае процесс это мучительно сложный, если у вас нет нескольких миллионов за душой или, как у Абрамовича, нескольких миллиардов. При том что он российское гражданство сохранил. То есть кому-то самое оно. Вписался и не заморачиваешься. Ни к прошлой жизни претензий не имеешь. Ни к нынешней. Что характерно для не отягощённой комплексами молодёжи, а также людей интеллектуальных и творческих профессий, работающих по специальности, владеющих теми языками, на которых мир говорит за пределами русскоязычного пространства. Личная жизнь, друзья и хобби приветствуются. А если в текущем существовании нет того, что было в прошлом: денег, бытовых условий, статуса или профессионального удовлетворения… Это трудно. Тем более если постоянно прикидываешь, что всё, что происходит на бывшей родине, открыло бы возможности, немыслимые на новом месте проживания. На этом зацикливаешься и поневоле носишься с этим как белка в колесе.