Нет бога кроме Алана М.

Когда Алану ему исполнилось 18, он получил от государства комнатку в общежитии. Затем окончил институт, женился, но не по любви, а из-за беременности подруги, стал работать на кафедре преподавателем и взял в ипотеку квартиру. Но тут сокращение, кризис, удар… Алан пытался давать частные уроки, но денег на покрытие долга не хватало. В другие ВУЗы не брали – мало опыта… Ученую карьеру пришлось оставить вместе со сложными наработками. Но, шутка ли, совсем недавно Алан стоял на пороге открытия которое сулило бы ему Нобелевскую премию. А сейчас?! Его и слушать никто не стал!

Чуда не случилось, и вместо славы пророка своего времени Алан получил обычную судьбу отброса общества.

Соседи по общежитию Алана, мягко говоря, не радовали, так как единственной целью их жизни была регулярная выпивка и последующие пьяные дебоши. Помятуя о том, что папочка скончался от пьянства, Алан совершенно не прикасался к спиртному. Ему это было и не нужно – у себя в комнатке парень обложился книгами по теоретической механике и разнообразной научно-популярной литературой.

По замыслу Алана, его собственное тело должно было уметь перемещаться по тонким граням соприкосновения пространственно-временной материи. К этой идее его подтолкнула серия научно-популярных журналов 80-х годов, оставшаяся от матери.

Абсурд ситуации заключался в том, что искусственное преломление времени и пространства у Алана получалось исключительно в присутствии двоих соседей-маргиналов Адмона и Федора. Те лихо создавали проспиртованное насыщенное человеческими эмоциями поле, от которого едва заметно искажалось пространство, и постоянно выбивало в общежитии пробки, так что Алану пришлось для дальнейших экспериментов провести в комнату трехфазный кабель прямо от уличного фонаря, а чтобы изолировать семью от угара – установить стену из гипсокартона.

Еще позже Алан заметил, что если включить по телевизору новости, эмоциональный фон товарищей-выпивох зашкалит с куда большей силой, и получалось экспериментировать даже со временем, перемещая его вперед и (немного) назад. Естественно, никто, кроме Алана и его дружков не замечал никаких чудес, и это обстоятельство послужило причиной довольно странной дружбы. Интеллигентный Алан приглашал алкашей, чтобы те просто бухали, смотрели телевизор и разговаривали в его комнате, а сам тем временем считывал сложные эмоциональные вибрации и моделировал пространственно-временной континуум. Его одежда, чертежи и книги были пропитаны зловонием сигаретного дыма и алкогольного дурмана. Жена стала считать Алана человеком окончательным, и, поборовшись за него немного, стала ждать естественной в таких случаях развязки – пьяной драки, пожара или любой другой фатальной неизбежности, которая обычно избавляет таких вот бедолаг от бремени сложной социальной жизни в обществе.

Положение усугублялось тем, что проветрить помещение было нельзя – ритм сквозняка нарушал тонкое поле. Приходилось терпеть удушливый запах и жару, создаваемую генератором. В момент одной из научных попоек Алан, наконец, открыл нехитрый закон соотношения времени и пространства. Согласно ему, далеко не во всех случаях пресловутое Е было равно MC2. Оказывается, прямая энергии была способна тащить за собой тела не только по прямой в векторе, но и расщепляться в разные плоскости со всевозможными частотами колебаний. Отличие теории Алана Максина от теории относительности Альберта Эйнштейна было в том, что первый отринул вакуум как основу эксперимента. Вместо этого он создал единое волновое поле, равномерно поглощающее и рассеивающее частицы. Потом, поразмыслив, создал еще одно, в котором частицы вели себя точно также, но с небольшой погрешностью в тысячных долях кварков. А еще позже переместил фокус внимания на рассеявшиеся частицы того фрактала, где, как оказалось, в самых мельчайших своих долях возникает та же информация, что и в полной версии.

При этом изменение колебаний частицы в одном фрактале создавало преломление общей картины, но не во всех случаях. Со временем Алан научился разделять фракталы и придавать им разную “историческую” канву. Так, кошку, на которой испытывал Алан механику процесса, можно было видеть сразу в нескольких углах комнаты. Причем каждая проекция жила отдельной реальностью – одна ловила мышь, другая спала, третья пила воду.

Если в начале экспериментов Алану требовался испаряющийся в определенной температуре этиловый спирт, волновая мыслительная активность двух человеческих умов и ритмичные звуки, повторяющие стук сердца, то позже он смог записать все это на довольно простой носитель. В качестве волноусилителей Алан использовал городские вышки сотовой связи, правда, они потом выходили из строя. Включение полей в разной последовательности напоминало сложное музыкальное произведение, часть нот которого уходило в неосязаемую октаву. Для исполнения подобного “произведения” требовался универсальный инструмент. Этим инструментом был мозг Алана. Его вибрации следовало просто многократно усилить с помощью различных металлов. Так был создан первый “Менталлический” Шлем Алана.