Нет бога, кроме Алана М.

Как бы вы себя почувствовали, если бы ваш невинный международный звонок стал причиной начавшегося международного вооруженного конфликта?! Я думаю, вам было бы некомфортно. Тамара тоже ощутила себя дурно, увидев, как к ее городку приближается целая авиация, сопровождаемая невнятно одетыми пехотинцами без опознавательных знаков и даже флотом в виде двух гигантских осьминогов.

Могла ли она себе представить, что вся это бравада, включая вооруженный конфликт – просто элемент космического сватовства к любовнице ее мужа? Когда же самолеты приземлились, из первого вышел Сайрус. Он уже был в теле и форме генерала Азимута, усеянного орденами и аксельбантами. Как он получил тело правителя страны, думаю, объяснять не надо – бой с омаром был кратким и простым.

Тамара не понимала что происходит, но ясно знала, что вся эта канитель связана с ее звонком по поводу Юки, поэтому, пошатываясь, все же подошла к генерала и протянула руку для пожатия.

–Где она?! – резко спросил Азимут, проигнорировав ее дружеский жест.

–Она в тюрьме, – пролепетала Тамара.

–Где тюрьма? – деловито спросил генерал.

Тамара, не решаясь спросить про миллион, кивнула в сторону, указывая примерный путь. Авиация взвыла, и через несколько минут на планете Земля не было уже ни той тюрьмы, ни городка в его целостности.

Город и окрестности превратились в руины. На груде дымящихся развалин, оставшихся от общежития, сидели, вооружившись кружками спирта, только двое выживших – Федор и Адмон. Тихонько играл старенький ламповый телевизор, подключенный к единственной сохранившейся вышке. Рядом с ними, завернувшись в одеяло и икая от ужаса, сидел маленький Платон.

6 и 7. Адмон и Федор

Адмон Петрович Юрченко и его сосед по коммуналке Федор Павлович Марков были друзьями с самого раннего детства. Они выросли на общей кухне в двухэтажном бараке и ходили в одну школу. Всю жизнь приятели наблюдали из окон, выходящих улицу, как растут деревья и постепенно приходят в негодность дворовые сараи, как красные флаги на улицах сменяются пестрыми рекламными щитами, пионерки с бантиками – курящими панками. С содроганием они бывало смотрели, как вырубают вековые дубы, чтобы втиснуть нахальный металлический ларек – “комок”. Все это казалось ненастоящим и призрачным.

Наблюдая за миром внешним, друзья стремились не проецировать его на свой домашний инсайд, стараясь сохранить по максимуму постоянство времени – маменькин комод, книги, написанные от руки стихи, пластинки для граммофона и даже советские деньги. Обои Адмон и Федор не переклеивали ни разу с самой своей юности, и под оторванными лоскутами видны были номера газеты “Правда”, откуда можно было узнать о случившейся много десятков лет назад успешной пятилетке.

Оба приятеля были тихими, отзывчивыми алкоголиками, – самогонный аппарат на чердаке дома был своеобразной доильной “машиной времени”. Адмон, например, выпив крепкого, любил прилечь на старый диван, и, обняв какую-нибудь ностальгическую вещь; он крепко зажмуривался и представлял себя молодым, в ушедшей эпохе, танцующей походкой бежал по широкой вымощенной брусчаткой аллее, а навстречу, улыбаясь шагали радостные пионерки со знаменами.

Федор же, приняв на грудь, любил поковыряться в старых литературных журналах и радовался, если удавалось вытащить на свет какое-то нечитанное произведение советского литератора. На общей кухне он пересказывал его Адмону, тот кряхтел, крутил головой и задумчиво курил, выпуская в форточку кольца сгоревшего табака “Примы”.

Адмон и Федор старались держаться вместе: cоседи – тоже пьющие, но алчные и недалекие, люди, постоянно старались как-нибудь побольнее зацепить то одного, то второго. Кляузы, доносы, поджоги дверей – обыкновенная междоусобица тесно живущих соседей почти маргинальной общаги.

“При Советском союзе, – вздыхали друзья, – все было совсем не так. Хоть бы Алан вернулся – единственный малый, с которым можно вести диалоги в этом неприятном обществе”

Алан умел создать друзьям какое-то удивительное настроение. Он без конца крутил какие-то датчики, настраивал ламповый телевизор, по которому всегда шла советская передача “Время”. При этом сам Алан говорил мало, увлеченно следил за какими-то графиками на мониторе компьютера. Друзья полагали, что Алан изобретает машину времени и готовились стать ее первыми естествоиспытателями.

Но время на Земле, как известно, должно идти по прямой.

***

–Мне необходим новый пиарщик, – сказал Сайрус Тамаре при следующей встрече, вывалив перед ней миллион долларов наличкой. – Старый меня не понял. У меня вообще недопонимание с местными. Они как будто недолюбливают меня.

Тамара посмотрела на Азимута, который уже давно утратил свою душу и стал Сайрусом. Она ощутила, что, наконец, перестала быть жалким должником и вот-вот может стать чем-то значительным. А так как Азимут был мужественным парнем, Тамара интуитивно настроилась на легкое кокетство.

–Я готова помогать Вам, Ваша… милость?!– Тамара не знала, как правильно обращаться к темным властителям вселенной.