Нет мне ответа...

Остаток лета и осень занимался я административно-хозяйственными делами и ещё раз убедился, как в нашем косном, обюрократившемся, свободном для лентяев и хамов государстве уворовывается время и силы людей, как они ладно перемалываются в ничто, как унижены граждане стоянием в очередях, ожиданиями, прошениями. И всю эту ситуацию сами же создают, сами же её и клянут, сами же возмущаются втихаря, ища виноватых где угодно, только не в себе, – государство самоедов, самоистребителей и безответственных существ, даже по отношению к своей особе.

С удовольствием садил после всего этого лес в огороде – посадил калину, рябину, берёзу, ёлку, сосну, лиственницу, лесных цветов на месте картошки и капусты, чем привёл родичей в изумление, и они решили, что житие в Европах даром не проходит и я уже с катушек съехал.

Вот для начала то, что я тебе имею сообщить, а ещё адреса: 660036, Красноярск, Академгородок, 14, кв. 55, или Красноярск, п/о Овсянка, улица Щетинкина, 26. Здесь я с весны и до зимы и только в морозы подамся в город.

М. С. долго была в Вологде и с месяц как приехала, бросив внуков (у Андрея в июне родился сын Женечка), и сильно по ним тоскует. В августе приезжала Ирина с Витенькой. Ему здесь очень понравилась и «водичка», и «лес», и «деда», но мать не хочет переезжать, хотя он и сказал: «Хосю зыть в Овсянке с дедой». Боюсь, что это осложнит всё наше житьё. Я-то начну работать и всё выдюжу, а бабке без внуков будет одиноко. Ну ладно, не мы первые, не мы последние живём в разлуке с детьми и внуками. Не было этого у нас никогда, вот и боязно за них.

А знаешь, Валентин, моя неприязнь к «Царь-рыбе» прошла, читал вёрстку, и мне она стала ближе. Только вот всё, что было в ней отражено худого, в жизни сделалось ещё хуже: рвачество, бродяжничество, пьянь и бесстыдство захлёстывают Сибирь.

Обнимаю тебя. Пиши, не сердись на молчанье моё.

Твой Виктор Петрович

7 декабря 1980 г.

Красноярск

(А. М. Борщаговскому)

Дорогой Александр Михайлович!

Вы блестяще написали статью «Изгнание» – это всё вариации Гоги Герцева, а меня били в лоб, что он нетипичен, подан лобово, где, мол, нашли такого, но были и живые мнения. Дмитрий Молдавский назвал его одним из первых: «тип, закономерно рождённый нашей дорогой действительностью»…

Плодятся бандиты с ножами, кастетами, обрезами – красноярские власти и милиция уже не могут совладать с ними, город полон слухов и происшествий, семеро-восьмеро бьют одного, беззащитного, и бьют смертно, и среди этих семерых часто попадаются студенты, они же первые спекулянты и барахольщики. Мы же не справились и уже не справимся с бандитом-демагогом, ибо сами вложили ему оружие в руки. Нонче летом в Овсянке ко мне зашёл ухоженный молодой человек в вельветовом комбинезоне и попросил с корнем выдернуть дикарём выросший мак. Я выдрал, отдал и спросил: «Зачем он вам?» – «А мы из него готовим примитивный опиум». И я подумал, что не зря боролись за всеобщее образование, вот село, где и самогонку-то прежде не все гнать умели, уже к опиуму подошло, спасибо учителям, спасибо всем, кто не понимает, что вооружать чем-либо, даже гранатой, неподготовленное для этого существо – опасно, оно дичает быстрее и страшнее неграмотного, ибо без бога и царя в голове прёт само не зная куда…

Посылаю Вам письмо, передайте его в «Литературную газету», но в надёжные руки, если сами не заинтересуетесь им. Они уже раз отмахнулись от этого письма, и напрасно, за ним мерещится чудовищная драма в кубанском варианте, где зло похлеще хохлацкого и беспардонность вражее сталинской.

Валентину и Вас с Новым годом! Здоровы будьте. Я от недосыпов и болезни Марии и сам скис – мучает давление. Обнимаю, Виктор

1980 г.

(Адресат не установлен)

Уважаемые товарищи!

Я считал и считаю, что школа наша должна приучать детей к книге, а не отучать от неё, что она многие годы с успехом делала, заставляя детей заниматься пересказом произведений, заучиванием наизусть не только поэтических, но и прозаических текстов, часто неподсильных и взрослой, окрепшей памяти. Или же изучением специфики поэзии и прозы на уровне института мировой литературы. Все ямбы и хореи – это ведь «производственные термины», часто неизвестные и самим стихотворцам, а изучением и запоминанием их мучают детей. Причём мучают одинаково как московских, так и сельских детей, потому что учебные программы одинаковы для хорошо развитых ребят и для ребят, слабо или никак не подготовленных к школе.