Нет мне ответа...

Ну, а мне и радости от чтения достаточно, и желания, возникшего после чтения, перечесть хоть одну книгу Мельникова-Печерского.

А тут ещё наши французов «обули» – 2:0 выиграли! И погода по-прежнему солнечна, суха, правда, ночью был крепкий морозец, но ты ж его ещё застал, сегодня ж только двенадцатое.

У Андрюши Поздеева, как отсюда «ослобонюсь», непременно побываю. «Картинки» Тойво Ряннеля посмотрел. Хо-хо-хо, тебе о Печерском было веселее писать. Не знаю, как я выкручусь тут. Может, опыт «Чусовского рабочего» пригодится? Такой страшный и «полезный» опыт!

Обнимаю тебя. Спасибо! Спасибо! Живи, работай, молись, у тебя все основания для этого есть. Твой Виктор Петрович

13 октября 1986 г.

Овсянка

(В. Г. Распутину)

Дорогой Валентин!

Эти «братья» довели меня всё-таки до того, что я вынужден бросить работу и писать совсем непривычные моей руке «произведения», в совсем непривычные организации.

На всякий случай посылаю копию и тебе (копии от руки, Мария Семёновна ничего о них не знает, ибо она и без того едва жива после трёх похорон, последние в конце августа) – если ты будешь на пленуме и почувствуешь разнузданность и нужду в том, что надо «заступаться» за меня, сделай это ещё раз – выйди и прочти это письмо от моего имени, копию. Оригинал же наши ловкачи из родного Союза попробуют замолчать, «помирить» и т. д. Пришлют ещё и миротворца за казённый счёт, который будет доказывать, что Михалков не проходимец.

Погода у нас до се так и стоит дивная, даже писать ничего не хочется. Посылаю тебе книжку, где есть глава из «Поклона», посвященная тебе. По этике полагалось бы тебя спросить об этом. Но как-то разом взбрело мне на ум эту очень близкую нашему сибирскому сердцу притчу посвятить тебе, главное, что делал я это от всего сердца, даже и с какой-то братской нежностью. Старею, видно. Обнимаю тебя, Виктор Петрович

(приложение к письму)

Секретарю правления Союза писателей РСФСР

Копия в ЦК КПСС Е. К. Лигачёву

Копия в Краевой КГБ

от Астафьева Виктора Петровича

Благодарю за приглашение приехать на секретариат правления, посвящённый дружбе братских литератур, но я не приеду на него.

Что такое наше братство и дружба народов, я немножко знал и прежде, а теперь познал эту тему более углублённо, ибо со дней съезда писателей «братской» страны Советов подвергаюсь непрерывной травле со стороны младших «братьев» грузин. По телефону и письменно дорогие «братья» сулятся подослать наёмных убийц.

Вдохновителем этой разнузданной и хорошо организованной и продуманной политики, точнее сказать, издевательски-дешёвого спектакля, я считаю «отца» российской литературы (которого не напрасно же зовут по Руси – первопроходимцем) С. В. Михалкова и испытанного «на деле», старого доносчика Г. Троепольского, а направителем и дирижёром – новоявленного идейного вождя Лигачёва Е. К.

Ко всему сказанному могу добавить, что я старый солдат-окопник и запугать меня не так-то просто, как мало всегда было убить русского солдата, его надо ещё и повалить, но вот этого-то я и не позволю с собой сделать. Виктор Астафьев, русский писатель, инвалид Отечественной войны

1986 г.

(Ответы на анкету читателей)

1. Повидавший разгром природы на Урале, гибель деревень в средней России и, наблюдая варварское, колониальное отношение к природе, земле и богатствам великой, богатейшей отчизны под названием Сибирь, с горьким недоумением глядевший в погибшие воды рек Европы: Эльбы, Рейна, Сены, я никакого оптимизма насчёт будущего земли высказать не могу, хотя и рад бы.

По этой же причине не верю и в мировую гармонию, тем более достижение её посредством научно-технической революции. То, что мы именуем гармонией, вообще недостижимо при таком хозяине Земли, как хомо сапиенс. Лишь отдельные гении и мыслители доказали, что он мог бы образумить варваров словом, искусством, мыслью, но, увы, на одного мыслящего и трудового человека все века наваливались тучи кровожадных насильников, дармоедов, рвачей, лжецов, и они в конце концов добились своего, растоптали святое реалистическое искусство, надругались над словом, над здравым смыслом и с приплясом, визгом, хохотом двигаются ко краю пропасти.

Мне иногда кажется, что человек занял чьё-то место на земле, сожрал на ходу того, кому была предназначена эта прекрасная планета, и даже не заметил этого. Не верю, не хочу верить, чтобы такие дивные и беззащитные цветы, деревья, животные предназначены были для того, чтоб туполобое существо растаптывало их, сжигало, обхаркивало, заваливало дерьмом.

2. Взаимоотношения экономики и экологии в том виде, в каком их «изготовил» человек, – не совместимы, как гений и злодейство. Примирение их? Не вам, живущим рядом с Чернобылем, задавать такие благодушные, если не безответственные вопросы. Уже не шаги нужны, а целый переворот в сознании человека, в его взаимоотношениях с природой-матерью.