Нет покоя нечестивым

Это значит, что Ван не кончился бесследно, а как бы слился памятью с Иваном, уступив место в сознании и утеряв свою идентичность. Ивану хотелось верить, что это навсегда, и он не утеряет над собой контроль в один не очень прекрасный день…

Ргин не знает, что за дела у обитателей небесных странников между собой, а с Саем Иван не общался с разговора за ужином, состоявшегося два дня назад, потому что старейшина уехал с группой воинов в неизвестном направлении и вернулся только сегодня к обеду. Это была хорошая возможность прояснить все непонятные моменты и взять награду за выполненную работу. Потому что всё, что можно было починить, Иван починил, но не до конца верил в честность пустынников. Небольшая страховка покоится в потайных ножнах под кобурой: среди инструментов на верстаке Иван обнаружил ржавый штык-нож, четырёхгранный, с игловидным острием. Ргин не заметил пропажи, так как не очень внимательно относился к груде инструментов, большую часть из которых не умел использовать.

Если переговоры пройдут не очень успешно, Иван планирует захватить старейшину в заложники и получить всё, что ему причитается. Шансов на успех мало, но ситуация такова, что особо и не побрыкаешься. Он и так рискует, задерживаясь тут и испытывая пустынников соблазном обратить его в рабство, как компетентного ремонтника оружия. Надо уходить.

Войдя в дом Сая, он прошёл в главную комнату и застал старейшину за поджиганием некой травы в жаровне. Судя по запаху, конопля. Этот характерный смолянистый запах вызвал ненужные ассоциации и на миг вернул Ивана в Афганистан. Много кто курил там анашу, но Ивана никогда не привлекало такое времяпровождение. Если ты не можешь расслабиться без наркоты, то ты слабак – так Иван считал и считает. Всё, что с тобой случилось и ещё случится из-за наркоты – это твоя и только твоя вина.

Наркота мешает работать, поэтому торчки в его профессии надолго не задерживаются.

– Что ты делаешь? – спросил Иван, отступив к порогу.

– Это дух-трава, – ответил Сай, красноглазый и расслабленно улыбающийся. – Удалось выменять пятнадцать мер этой травы на одно ружьё.

– Пятнадцать мер – это сколько? – уточнил Иван.

– В каждой мере десять горстей, кха-кха! – ответил старейшина.

– Неравноценный обмен, – покачал Иван головой. – Но это ваше дело. Я пришёл поговорить о награде за мою работу.

– Награда? – сперва не понял его старейшина, вставший над жаровней для очередного вдоха.

– Ты обещал, что за ремонт винтовок и мушкетов мне вернут мой пистолет, дадут двадцать патронов и еды на неделю, – напомнил ему Иван.

– А, эта награда… – покивал Сай, выдохнув втянутый дым.

Иван отошёл ещё дальше назад, так как конопляную вонь не переносил ещё во времена службы в ОКСВА.

– Почему ты отходишь? – спросил старейшина.

– Эта дрянь делает людей слабыми, – ответил Иван честно.

– Сочноземельцев – уж точно, но не людей песков… – усмехнулся Сай, выдыхая в сторону Ивана дымное колечко. – Так мы говорим с духами предков…

– Все так говорят, – отмахнулся тот от клубков дыма. – Но за пять патронов к пистолету я подскажу тебе способ, чтобы курить эту твою дух-траву в любом месте, не задымляя весь дом.

Старейшина уже плотно сидит на этой дури, но Ивану было на это плевать. Каждый сам выбирает, чем убиться. А если Сай свой выбор сделал, то почему бы ему не помочь, ещё и с собственной выгодой? Пять патронов ведь могут спасти жизнь…

– Ты заинтересовал меня, – степенно кивнул красноглазый старейшина. – Если удивишь меня, то, так и быть, будет тебе пять патронов. Только дай мне додымить.

Иван вышел на улицу и вдохнул, наконец-то, спокойно. Голова кружилась, так как он всё-таки надышался этого дерьмового дыма. Вообще, всем будет лучше, если старик начнёт курить по-новому.

Спустя минут сорок, Сай вышел из своего дома, с расслабленной улыбкой на лице, мутными глазами и вялой походкой. Он сел на каменную лавку у дома и откинулся на саманную стену дома. Шаркнув по утоптанной земле явно импортными сапогами с деревянной подошвой, он уставился на Ивана.

– У вас ведь есть бумага? – спросил тот.

– Немного, но есть, – кивнул старейшина.

– Мне нужен небольшой клочок бумаги, примерно с ладонь, – попросил Иван. – И немного дух-травы, меньше десятой части горсти.

– Амим! – позвал старейшина.

Вышел парень лет шестнадцати. Сын Сая, уже женатый, с детьми, но всё ещё живущий с родителями, так как самый младший из всех детей.

– Принеси маленький кусок бумаги, – приказал ему старейшина.

Амим сходил за бумагой и передал её отцу, а тот вручил Ивану, также передав кожаный кошель с дурью.

Бумага была серой, второсортной, но достаточно тонкой. Это не ручная работа, а результат труда промышленного предприятия. Значит, здесь всё отлично с целлюлозной промышленностью. Впрочем, иначе и быть не могло. Бездымный порох едва ли мог появиться там, где не могут сделать нормальную целлюлозу.

Иван старательно вспоминал, как дурь скручивали в американских фильмах.

Смяв бумагу и размягчив её до приемлемого состояния, он насыпал дорожку из конопли, после чего скрутил некое подобие папиросы, смочив один её край слюной, для скрепления.