Нет покоя в "корейских лесах". (Шаг третий)

СонМи тем временем, заглянув к себе в комнату и прихватив крем для лица, который она собиралась посоветовать сестре, выполняя план разработанный вместе с оммой, подошла к закрытой двери, за которой, по её мнению, вскоре она поймёт, насколько ошибочному, спит Лалиса.

— Совсем не следит за кожей, — вертя в руках пластиковую баночку, проворчала девушка и потянулась к ручке, но не успела за неё ухватиться, потому как дверь открылась сама.

На пороге стоял ДжэДжун, совершенно на себя не похожий. Лицо парня напоминало выжатый лимон. Про запах сопровождающий тело лучше вообще не упоминать.

(ДжэДжун с похмелья.)

Увидав на пороге комнаты сестры этакую «образину», СонМи издала вопль раненой во все места оленихи:

— А-а-а!

… и со всего размаху запулила в морду «страдальца» баночку с кремом, которая при соприкосновении с «образиной» раскрылась, измазав ту содержимым.

ДжэДжун, не ожидавший столь неласковой встречи, свалился на пол, хватаясь за голову.

— У-у-у, — заскулил парень, свернувшись креветкой.

Было не понятно, то ли удар, пришедшийся по «физиомордии», то ли вопль, взорвал мозг юноши. Впрочем, завыл он громко — от всей души.

СонМи тем временем, вереща на ходу, как потерпевшая, ломанулась в сторону гостиной.

Выходящая из кухни с подносом в руках, на котором стояли пара чашечек и чайничек, ХёнДжу дёрнулась, однако сумела удержать равновесие и поднос.

— Какого…? — только и успела вымолвить она, как плед, до этого тихо покоившийся на диване, поднялся словно сам собой.

Тут уж и ХёнДжу не выдержала, издав не менее звучный вопль способный посоперничать с «иерихонской трубой» СонМи, прозвучавшей только что вот:

— А-а-а!

Поднос полетел вверх, как и то, что на нём стояло. Если чайник и одна из чашек направилась в сторону стола, то вторая чашка, заложив дугу, впечаталась точнёхонько в верхнюю часть пледа.

— Ай-я-яй! — по гостиной разлетелся писк, изданный очень знакомым голосом.

Это с дивана свалилась тело полуприкрытое пледом. Оно начало резко растирать место, куда пришёлся удар, и сучить ножками.

— Какого чёрта⁈ — была следующая фраза, сказанная телом.

ХёнДжу, готовая уже было сорваться с места, чтобы убежать, замерла. Плечи её опустились, и она расслабилась, неуверенно обратившись к телу на полу:

— Лалиса?

— Да кто ещё-то здесь может быть⁈ — возмутилась девочка, стаскивая с себя плед. — За что, онни⁈

— Фу-у-ух! — выдохнула ХёнДжу.

В этот момент в помещение влетела СонМи с выпученными глазами.

— ТАМ…! ТАМ…! — вопила девушка, указывая рукой в сторону коридора.

Кто «ТАМ» было совершенно непонятно. По крайней мере, двум из трёх присутствующих персон. Именно эти две персоны и не заметили, как изменилось лицо третьей, когда осознание «тюкнуло» её по темечку вслед за злосчастной чашечкой с подноса.

— О, о-о-оу! — выдохнула Лалиса и покосилась на СонМи с её подругой.

Дело принимало несколько нежелательный оборот.

(Спустя пятнадцать минут в гостиной.)

За столом сидят четверо: ХёнДжу с любопытством поглядывающая на парня и явно не понимающая сути происходящего, рядом с ней СонМи, сверлящая младшую сестру недобрым взглядом, ДжэДжун, маленькими глоточками отпивающей что-то из чашечки, напоминающий при этом образчик поговорки «Понедельник, в нашем случае среда, утро…день зелёных и отходчивых.» и, разумеется, Лалиса, сейчас уставившаяся в стол под пронизывающим взором старшей сестры. Молчание затягивается.

— «Ничего плохого я не делал. Только брату помочь хотел, — мельком глянул на СонМи и почесал место ушиба. — За что и получил по голове.»

Огонь, пылающий в глазах сестры, не утихал.

— «Какого хрена вы вообще сюда припёрлись? Сидели бы там, где были. И всё было бы хорошо. Не-е-ет, надо домой переться. Зачем? Мёдом что ли здесь намазано?»

— СонМи… — разорвала вязкую тишину ХёнДжу.

Видимо ей надоело сидеть молча. Да и понять хотелось, что тут вообще творится и кто этот парень, что был в спальне Лалисы.

— … ты не представишь мне вашего, «м-м-м», гостя?

Отведя негодующий взор от сестры, девушка вымучено улыбнулась.

— Прости, онни! Это наш с Лалисой троюродный брат, — СонМи обожгла сестру взглядом, когда упомянула её имя. На брата она старалась вообще не смотреть.

— Вот оно как! А почему ты раньше мне не говорила, что у вас есть брат? Что за секреты?

— Это очень долгая история. Давай в другой раз… — с мольбой произнесла СонМи, обращаясь к подруге.

— Спасибо, нуна! — допив наконец какой-то отвар, что ему принесла старшая сестра, поблагодарил ДжэДжун.

СонМи ничего не сказала, даже кивнуть не удосужилась. В девушке сейчас бились два противоречия, стараясь не уступать друг другу. С одной стороны — запрет харабоджи на общение с родственниками, с другой — вежливость, согласно которой она должна представить брата ХёнДжу.

— Онни, — приходя на помощь сестре, подняла голову Лалиса, глядя при этом на гостью, — разреши тебе представить Ким ДжэДжуна — нашего с СонМи троюродного брата.