Нет счастья в жизни

В речах был витиеват до невозможности. Голову, например, называл приспособлением для имитации мыслительного процесса.

* * *

Зять мой – моей же внучке: «Ну, как день провела? С пользой или с удовольствием?»

* * *

Газеты у Гостиного двора продают самые разные. Одна, например, называется «Пролетарская мысль».

* * *

В ответ на мобильный позвон слышишь иногда: «Абонент временно недоступен». Не приведи Господь услышать однажды: «Абонент безвременно недоступен».

* * *

Несколько извлечений из неподражаемого графа Хвостова:

«Павлиньим гласом петь толи2ко неспособно,Как розами клопу запахнуть неудобно»;

«Коль хочешь, так кусай и злися,Но только не воняй»;

и наконец, потрясающее:

«Кому противно что,Тому, конечно, тоНе надо ни на что».

Как говорится, комментарии неуместны.

* * *

Генрих Т. рассказывал, как он – из чистого любопытства – решил зайти в заведение, называемое «Грибная аптека». И первое, что он там увидел, огромный портрет Грибоедова.

* * *

Шотландские нравы: клан кланом вышибают.

* * *

Знаменитая смуглая певунья Джесси Норман, выступая на культурном нашем TV-канале, рассказала, в частности, прелестнейшую историю, как в Метрополитен-Опера однажды Флория Тоска, спев последнюю арию, выбросилась в окно, но служители подложили, видимо, с той стороны какие-то сверхпружинистые матрацы, и ее выбросило обратно на сцену. Зала рыдала.

* * *

Не ищите смысл жизни: во-первых, его нет, во-вторых, если он все-таки есть, то сам отыщется, а в-третьих – и в главных, – не дай бог, найдете.

Крепись одноразовым словом,Негнущейся мысли острог.Ужо нам, покуда зело вамЛовить между буквиц и строк.А нас-то забыли, а мы-то,Перстами снуя по струнам…Не то, чтобы злата намыто,Однако же вышло и нам.

Озвучивать праздные жесты,Кайлом цитадели крушить,В виду порционной фиестыУтробу небес потрошить,Всему положив упрощенье,Восторгом ощеривать пасть…Прощанье не значит прощенье,Но запросто может совпасть.И то, что насвищут вам ракиСмурному терпению в лад,На раз рассосется во мракеИзбывших свой жребий Эллад.

Но все же, приятель, и все же,Навязчив и неублажим,Ты рвешься из трепаной кожиК чужим, безотрадно чужим.Не темен, не мним, не интимен,Тасуя личины легко…Такой припаскаленный ПименС притруской от Ларошфуко,Удачей невдруг овнезапясь,Востришь трудовое перо.И каждая мелкая запись —Лоскут в балахоне Пьеро.