Нет в лесу никаких разбойников

Малин лежала в постели и не могла заснуть. Тогда она бесшумно встала и вышла на картофельное поле. Ночное небо светло и ясно простиралось над тёмным приютом, безмолвной липой и спящим селом. Кроме Малин в приходе спали все, и однако она чувствовала, что ночь полна жизни. Листья и цветы, трава и деревья сплошь были проникнуты животворным и родным весенним духом, да, во всех самых крошечных травинках и былинках чувствовалась жизнь и одухотворённость. Только липа была мертва. Она стояла на картофельном поле, прекрасная, безмолвная и безжизненная. Малин провела рукой по стволу и вдруг всем существом своим ощутила, каким страшным казалось липе её мёртвое и беззвучное одиночество. Внезапно девочка поняла, что если она отдаст мёртвому дереву свою живую душу, то жизнь сразу же потечёт по его стволу в прекрасные тонкие веточки, шевельнёт нежные зелёные листочки, и ликующая липа зазвучит так, что её услышат все соловьи на земле, во всех лесах и рощах.

«Да, моя липа зазвучит, — подумала Малин, — и мой соловей запоёт, а в приюте станет красиво и радостно!»

И ещё она подумала:

«Но меня тогда уже не будет, ведь жить без души невозможно. Хотя нет, я останусь жить в липе, я до скончания века буду жить в своём прохладном зелёном доме, и весной по вечерам и по ночам соловей будет петь мне прекрасные песни».

Да, она поняла, что может отдать липе свою душу…

Весь церковный приход спал глубоким сном, поэтому никто доподлинно не знает, что случилось в нуркском приюте для бедных в ту весеннюю ночь много лет назад. Известно одно: на рассвете обитателей приюта разбудила прекрасная нежная музыка, она лилась с картофельного поля. Это звучащая липа и поющий соловей пробуждали нищих бедолаг к новой жизни, полной сердечной радости и веселья. Ибо липа звенела так сладостно, а соловей пел так чудесно, что весь приют засиял красотой и счастьем.

Малин нигде не могли найти, видно, она ушла да так никогда и не вернулась. В приюте очень скучали по ней и удивлялись, куда она подевалась. Лишь Юкки Ни Бум-Бум, у которого было не всё в порядке с головой, рассказывал, что когда он стоял возле липы и слушал её дивные звуки, все мучившие его голоса вдруг исчезли. Остался лишь один добрый и ласковый голос. Он тихо шептал:

— Это же я… Малин!

Тук-тук-тук!

Давным-давно, в годы скудости и нищеты, хозяйничал по всей стране злой волк. И вот однажды ночью задрал он овец на хуторе Капела. Когда утром жители хутора проснулись, все их мягкошёрстные овцы и нежно блеющие ягнята лежали на земле разодранные и окровавленные. В годы скудости и нищеты такое несчастье было просто ужасающим. Ах, как плакали и горевали в Капеле, как яростно проклинали в окрестных хуторах злого волка, эту бестию, этого кровопийцу. Мужчины со всей округи взяли ружья, расставили для волка силки и начали облаву. Они выманили волка из логова и погнали его прямо в силки. Тут-то он и нашёл свою смерть. Никогда больше этот волк не задерёт ни одной овцы. Да только жителей Капелы смерть волка не слишком-то утешала: ведь их овцы были мертвы, и хуторяне поэтому страшно сокрушались.

Особенно же оплакивали свои потери двое из них: дедушка и Стина Мария — самый старый и самый малый жители Капелы. Они сидели на освещённом солнцем пригорке за овчарней и плакали. А как часто сиживали они здесь да весело поглядывали на овец, которые паслись совсем рядом, на лугу, так спокойно, словно никакого волка и в помине не было! Все дни долгого-предолгого лета проводили они здесь, дедушка и Стина Мария. Дедушка грел на солнышке свои зябнущие ноги, а Стина Мария строила из камней домики и слушала дедушкины рассказы о таких чудесах, о каких известно только старикам. Например, о лесовичке, которая чешет волосы золотым гребнем и у которой нет задней половины тела и внутренностей; об эльфах, которых надо остерегаться, если не хочешь, чтобы они наслали на тебя вихрь и унесли неизвестно куда или подвергли другим испытаниям; о водяном, чья музыка доносится ночью с речки; о троллях, что крадутся по тёмному лесу на мягких лапках, и о гномах, которые живут глубоко под землёй и которых вслух нельзя называть. Об этом и говорили дедушка со Стиной Марией: ведь тот, кто долго ходит по земле и кто только что ступил на эту землю, разбираются в таких вещах лучше всех.

Иногда дедушка даже читал наизусть Стине Марии одно заклинание, такое же древнее, как их хутор Капела.

Тук-тук-тук! Та-ра-ра!

Столько же овец сегодня,Сколько было их вчера,Ну а изгородь овечья вот насколько высока!

И в такт словам дедушка ударял в землю своей палкой, а потом поднимал её вверх, высоко-высоко, чтобы показать Стине Марии, насколько высока эта магическая изгородь, защищавшая у них в Капеле овец и ягнят.