Нет в лесу никаких разбойников

Тётя Грета крепко схватила Эву за руку и потащила её в зелёный павильон, используемый теперь как сарай, где и оставила среди леек, граблей и прочих садовых принадлежностей.

— Посиди-ка ты здесь, маленькая мерзавка, пока не одумаешься, — сказала она, запирая Эву на замок.

Берит тут же перестала плакать и самодовольно ухмыльнулась. А Эва горько рыдала в старом садовом павильоне. Фиа-Лису тётя Грета вырвала у неё из рук. И теперь кукла лежала на дорожке сада, грустно глядя в синее небо.

— Ку-кла-по-ган-ка, ку-кла-по-ган-ка, — злобно повторила Берит, наступая ногой в сандалии Фиа-Лисе на живот.

На следующий день началась страшная жара. Да-а, жара стоит такая, что Берит с Эвой не в состоянии, как обычно, бежать наперегонки до купальни. Они медленно плетутся рядом с тётями всю эту долгую дорогу через луг к озеру! Ой, какое пекло!

— Кажется, будет гроза, — говорит тётя Эстер.

— Хоть бы только не было грозы! — опасается Эва, на всякий случай накидывая на голову, как капюшон, конец большого купального полотенца.

— Ты что, не можешь обращаться с полотенцем поосторожней? — раздражённо говорит тётя Грета. — Оно у тебя волочится прямо по коровьим лепёшкам.

— Посмотри на Берит, — вторит ей тётя Эстер. — Как аккуратно она повесила полотенце на руку.

Берит самодовольно ухмыляется, стараясь нести своё полотенце ещё аккуратней.

Пока они купаются, из-за леса выплывает большая тёмная туча. Но солнце ещё светит, и жара стоит такая, что едва можно дышать. Дорога до дома кажется страшно утомительной. Луговая тропинка теперь всё время идет вверх.

— К чему нам было это купание? — стонет тётя Эстер. — После него стало ещё жарче, и чувствуешь себя более усталой, чем раньше.

— Как придём домой, — растянусь где-нибудь в тенёчке и отдохну, — говорит Эва кузине.

— И я тоже, — пыхтит Берит.

Туча становится всё больше и больше. Теперь она покрывает уже полнеба.

— Что у нас сегодня на обед, Грета? — спрашивает тётя Эстер, когда они входят через калитку в сад.

— Тефтельки в суфле из ревеня, — отвечает тётя Грета.

Она развешивает мокрые купальники на верёвку, натянутую между яблонями, и отправляется в огород резать ревень. Берит и Эва ложатся на траву за кустом жасмина. Там так тенисто и прохладно! Эва чувствует, что ни за что не сможет подняться с этого места. Фиа-Лиса лежит рядом с ней.

А тётя Грета собирается варить суфле из ревеня. Но подумайте, какая досада! В доме нет ни щепотки картофельного крахмала. А без него сварить суфле просто невозможно. Тётя Грета озабоченно осматривает тёмную тучу на небе и переводит взгляд на девочек за кустом жасмина. Она раздумывает, но совсем недолго.

— Эва! — кричит она, — Ты должна сбегать в магазин! Мне нужен картофельный крахмал!

Эва закрывает глаза. Она очень хорошо слышит тётю. Но ей кажется, что если она будет лежать совсем тихо и с закрытыми глазами, то, может быть, тётя Грета забудет о её существовании. Или может, случится ещё какое-нибудь чудо. А что если тётя Грета поищет получше и обнаружит в доме целые залежи крахмала?!

— Эва! Разве ты не слышишь?! — снова кричит тётя Грета. — Сбегай в магазин за крахмалом!

Эва с трудом поднимается.

— О нет, только, пожалуйста, не с этой угрюмой миной! — язвительно произносит тётя Грета. — Теперь твоя очередь идти в магазин. Берит уже была там в четверг.

Да, это правда, Берит в четверг была в магазине. Но не одна. Тётя Грета возила её туда на велосипеде. Берит сидела у неё за спиной на багажнике. Эва с превеликим удовольствием согласилась бы хоть каждый день ездить в магазин за крахмалом. Ехать на багажнике велосипеда — что может быть лучше?!

А идти до магазина пешком — долго-долго, да ещё по такой жаре, да ещё когда ты так устала.

— Но Грета, — говорит тётя Эстер, — ведь надвигается гроза…

Эве становится страшно. Ей не хочется остаться на улице одной в такую непогоду, это уж точно!

— Ерунда! Если ты поспешишь, ты сможешь вернуться домой до начала грозы! — изрекает тётя Грета, выталкивая Эву из дома.

Но Эва упирается.

— Можно, я хотя бы возьму с собой Фиа-Лису? — спрашивает.

Когда, с тобой Фиа-Лиса, ты не чувствуешь себя такой одинокой. Но тётя Грета говорит, что так дело не пойдёт. Нельзя идти в магазин с такой грязной куклой.

— Нельзя идти с такой куклой-поганкой, — вторит ей Берит из-за куста жасмина.

Эва вспыхивает от гнева, еле сдерживая рыдания. Она поднимает Фиа-Лису, которая всё ещё лежит на траве за кустом жасмина. И усаживает её на веранду, чтобы Фиа-Лиса не промокла, если начнётся дождь.

— Не грусти, Фиа-Лиса, — шепчет она. — Мама скоро вернётся домой.

И уходит. Она медленно бредёт по пыльной просёлочной дороге, ноги кажутся совсем тяжёлыми, словно налитыми свинцом.

— Когда я вырасту большая, то ни за что не стану покупать картофельный крахмал, — думает Эва.

А небо до того потемнело! Эва чувствует себя такой маленькой и испуганной!