Нетелефонный разговор

Тут я и засомневался: в кардиологии ли нахожусь, близко от смерти или, может быть, все значительно проще?

Мы считали,Что я – двужильный,Неуемный,Неудержимый,Вечен, проченИ толстокож,И попалисьНа эту ложь!Оказался я

Тонкостенный,Самый-самыйОбыкновенныйИ не Вечный жид,А еврей,Со «скорой помощью»У дверей.

Будем – как Пушкин!

Странно – пишу песни. Поэт – так пиши стихи. И писал всегда стихи. И жил с ними врозь: я – сам по себе, они – сами по себе стояли на полке. А как появились песни, зажили мы с ними рядышком, веселей стало. То и дело пересекаясь. Сколько крови мне попортил «Черный кот», этот пустячок о невезучем человеке. Только мертвые критики не пинали его ногами, а он все живет. Сам я никаких особо хороших слов о его поэтических достоинствах не имею. А потом, уже по поводу другой моей песни, «Белый чайничек из Гжели, темно-синие цветы, неужели-неужели, ах, меня не любишь ты?», редактор получила выговор – оказывается, объявила: «Русская народная песня». С тех пор лично Сергей Георгиевич Лапин, хозяин всего радио-телевидения, взялся визировать тексты новых песен. Генералиссимус утверждает меню в солдатской столовой.

«Белый чайничек из Гжели» мы написали с Русланом Горобцом. И тут я, изменив своей традиции, отвечу на вопрос: «А с кем вам из композиторов работалось лучше всего?» Отвечаю: с Яном Френкелем, Раймондом Паулсом, Русланом Горобцом и Сергеем Коржуковым. Причин не расфасовываю и ни перед кем не оправдываюсь. Всем остальным – спасибо.

И вот впервые написалась у меня песня «Признание в любви». Не моя тема Родина, но написалась искренне. От души. Вот она, целиком.

Будет слов как разНе много и не мало!Только те слова,Что на душу легли!Родина моя,Хочу, чтоб услыхалаТы еще одноПризнание в любви.Родина моя!Что будет и что было –

Все я пополамС тобою разделю,Вовсе не затем,Чтоб ты меня любила –Просто потому,Что я тебя люблю,Тихо – не слыхать,А громко – не умею!Может, потомуИ песню берегу,Может, потому

Так долго я не смеюСпеть ее тебеНегромко, как могу.

Нечего комментировать. И с музыкой Серафима Туликова, поверьте, стала одной из моих любимых песен. До сих пор иногда напеваю ее про себя. Естественно, песню взяли в финал телепередачи «Песня года», и петь ее должен был, кажется, старший Гнатюк. Но когда выяснилось, что отдали ее Виктору Вуячичу, Туликов забастовал.

– Да он ее просто провокалирует и все, и мне будет некомфортно присутствовать при этом в зале, – сказал он.

И на концерт не пришел. Не помню, был ли там я, но фотографии такой памятной – мы рядом с Туликовым слушаем «Признание в любви» – это уж точно не будет. И жаль.

А вот и еще история из жизни песен. Получилась настоящая, озорная цыганская песня «Три линии» («На руке – три линии – лепестками лилии», помните?). Записали со Светой Янковской, звездой театра «Ромэн», и отрядили ее показаться на телевидении. Там сказали: «У нас в программе уже есть цыганщина, так что примите извинения!» И Света уехала в Америку и уже оттуда, со своей Ньюйоркщины, запустила песню по всему цыганскому миру. Ее и сейчас поют все рестораны, где и нет цыган, но где их все равно любят, и дай Бог, чтобы вечно пели!

Теперь маленькое отступление: та, другая песня, что пошла, была оплачена. Ерундой, мелким подарком, флаконом французских духов за 80 рэ (ну, система такая мелкая была, не то что теперь!). Но я-то, чистоплюй, никогда не унижался до этакого. От гордости, а может, от скупости? Не знаю, но на принципиальный вопрос – надо ли давать взятки, теперь отвечаю: надо! Человек слаб – и тот, кто дает, и тот, кто берет. Оба. Надо! – говорю я. И не даю!

Теперь два слова об Игоре Шаферане, близком моем приятеле и соавторе, одном из самых первых в нашем цеху, со своим каким-то теплым песенным словом. Может быть, по-одесски теплым.

Поначалу он все говорил: «Да спросите у Миши!», «Да давайте Мише позвоним!» А потом, набрав силу (он имел на это право – талант!), стал заседать в худсоветах, на фирме «Мелодия» постоянно. Позволял себе уже делать и мне какие-то замечания. Кстати, он заседал и на том худсовете, где зарубили наше с Юрой Антоновым «Зеркало». Талант не обязан быть образцом по всем параметрам. Игорь как-то сказал обо мне Матецкому: «Миша какую-то хуйню пишет!» Вот этого я как раз себе никогда не позволял.

Всегда знал, что надо нам быть как Пушкин, во всем. И стихи пытаться писать так! И с книготорговцами торговаться. И не завидовать. И за честь жены уметь постоять жизнью!