Нетороплив наш тлен

Еще ему периодически снилось, как он находит себе в «Уолмарте» новый экземпляр «Темного всадника». В тех снах он открывал книгу на отложенной последней главе и снова начинал увлеченно читать. Быстро перелистывал страницы, пожирая слова, но всякий раз что-нибудь мешало ему дочитать до конца. Книга становилась длиннее, чем была на самом деле: неважно, сколько страниц он перелистывал, Ной никак не мог добраться до финала. Иногда текст на хрупких старых страницах начинал исчезать или, наоборот, слова расползались, становясь нечитаемыми, чернила размокали и растекались по страницам черными кляксами. Ной понимал, что эти сны — результат глубокого разочарования, но осознание не делало их менее тревожными.

Остальные сны будто бы копировали «Наездника с высоких равнин», который мог отложиться в сознании Ноя после того, что он увидел в «Уолмарте». В них Ной медленно ехал верхом по грязным улицам маленького городка эпохи Дикого Запада. Жители попрятались по домам, дрожа от страха и смотря на него сквозь окна и приоткрытые двери. Почему-то эти сны были столь же яркими, как и фантазии о Лизе. Ной чувствовал жаркое прикосновение солнца к шее, дыхание медленно плетущейся лошади, луку седла под правой рукой. Горло першило после нескольких дней, проведенных в жаркой, пыльной пустыне. Поездка по городу, казалось, не кончится никогда, хотя он знал, что городок небольшой.

Сон про дом в Джексоне был в самом разгаре, когда болезненный пинок в бок вернул его к реальности, где он был рабом в поместье, расположенном в Генриетте. Застонав от боли, Ной перевернулся на спину и уставился мутным взглядом на Шейна, служащего поместья, обучавшего его в первые дни.

Звякнув оковами, Ной поднял руки, чтобы потереть глаза. Несмотря на боль в боку, он еще не отошел ото сна. Снова застонав, Ной сел и посмотрел в единственное, решетчатое окно сарая и, нахмурившись, перевел взгляд на Шейна.

— Еще же темно. Стенсил не трогает меня до рассвета.

Шейн кивнул:

— Можешь забыть про Стенсила. Больше он не играет в твоей жизни никакой роли.

— В смысле?

— Его нет.

Ной нахмурился еще сильнее.

— Что?

— Его больше не существует. — Шейн отошел в центр маленького сарая. — Судьба сделала крутой поворот, Ной, которого, как я подозреваю, ты не ожидал. — Он говорил, стоя к Ною спиной, а когда повернулся, Ной понял, что что-то в его лице неуловимо изменилось. В глазах Шейна появилась легкая желтизна. — Тобой заинтересовалась хозяйка дома.

Ной долго смотрел на него. На лице Ноя, изборожденном морщинами, которые стали отчетливее за время его путешествия, отразилась растерянность.

– Неужели? Почему это?

— Она сама тебе скажет.

Ной задумался. Шейн был прав: поворот неожиданный. Последний раз он видел Судью перед казнью Ника. С тех пор она редко появлялась в его жизни. Насколько знал Ной, Судья никогда не покидала пределов особняка.

Шейн отошел еще дальше. Теперь он стоял в дверном проеме, за ним распускались первые лучи рассвета.

— Перед аудиенцией тебя помоют и приведут в надлежащий вид. Ванная, бритье, новая одежда. Мне же нужно заняться другими обязанностями: ползать и выть в туннелях, пещерах и других темных и злачных местах. Скоро к тебе придут, чтобы помочь.

Договорив, Шейн исчез, оставив дверь открытой.

40.

Как выяснилось, «скоро» для Шейна и для Ноя — разные понятия. Прошло почти два часа, прежде чем за ним пришли. Все это время Ной наблюдал за тем, как светлеет за решетчатым окном. Стояла странная тишина. Он уже должен был услышать грубые окрики охранников, гонящих рабов на поля, но этого не произошло. Возможно, их тоже «больше не существовало», как и его наставника, что бы это ни значило.

Ной надеялся, что ублюдки болтаются на веревках по всей Мэйн-стрит.

Наконец он услышал за окном приглушенные голоса. Вскоре в открытую дверь вошла Альма вместе с еще одной служанкой и рабочим, который сегодня, вооружившись дробовиком, выполнял роль охранника. Альма была скромной сестрой-близнецом Шейна. В последний раз Ной видел ее в библиотеке Судьи. Он так и не понял, откуда знает ее имя. Должно быть, Шейн мельком упомянул его. Или другой раб. Или она навещала Ноя, когда он впадал в привычный транс. Похоже на то. В общем-то, ему было все равно.

Охранник вручил Альме кольцо с ключами, которое она передала другой служанке, стройной молодой блондинке, чем-то напомнившей Ною Лизу Томас. Блондинка подошла к Ною и замешкалась на мгновение, чтобы бросить быстрый, тревожный взгляд на Альму, которая ответила ободряющим кивком.

Тяжело вздохнув, девушка опустилась на колени. Пока она отпирала тяжелые железные кандалы, туго сжимающие запястья и лодыжки Ноя, охранник строгим голосом предупредил, что не задумываясь застрелит его, если он будет вести себя подозрительно или попытается сбежать.