Нетороплив наш тлен

Уничтожение запасов спиртного заняло несколько минут. Когда он закончил, облегчение внутри граничило с восторгом. Не в первый раз Ной вставал на путь освобождения. Со слезами на глазах он думал о будущем, в котором больше не будет рабом бутылки. Такое с ним уже случалось. Много раз. Зависимость невозможно победить до конца. Она затаится и терпеливо будет ждать подходящего момента слабости.

Возможно, этот момент еще настанет. Черт возьми, скорее всего, так оно и будет. Но Ной заключил сделку с самим собой: стоя над стеклянным побоищем, он пообещал себе, что останется трезвым до Вентуры, ведь цель была так близка. На днях, не вполне этого осознавая, он пересек границу Калифорнии. Если Лиза там и она жива, ему понадобятся остатки здоровья. Он превратился в развалину. Когда-то Лиза его любила, но, если увидит в нынешнем состоянии, вряд ли испытает что-то, кроме отвращения. Поэтому в ближайшие дни он сделает все, чтобы оставаться трезвым, и будет надеяться на лучшее.

Ной взглянул на картонную модель в бикини новыми глазами: ее улыбка показалась ему еще более фальшивой и далеко не такой манящей, как прежде; банка пива в руке девушки скорее раздражала, чем привлекала. Вытащив нож, Ной перерезал веревки, держащие кусок обмотанного пленкой картона, и отбросил его в сторону.

Покончив с этим делом, он занял привычное место за ручкой тележки и двинулся в путь.

49.

Тем же вечером Ной разбил лагерь в поле, рядом с шоссе. Впервые за долгое время он поставил палатку и выкопал яму для костра — совершил начальные шаги на пути превращения обратно в достойного человека. Сегодня вечером он будет спать в подготовленном укрытии, а не отключится прямо посреди дороги. Ной также решил, что с него довольно консервов, и отправился за дичью в ближайший лес.

Ему удалось поймать симпатичного пухлого кролика, которого он поджарил на вертеле. Свежее мясо показалось даром богов, будто Ной ужинал в ресторане, отмеченном тремя звездами Мишлен, где-нибудь на Манхэттене или в Париже.

Ной съел столько, сколько смог проглотить, что, к его удивлению, оказалось внушительной порцией. Для желудка обильный ужин стал испытанием, но не таким тяжелым, как предполагал Ной. Все-таки организм остро нуждался в свежем топливе, и Ной продолжал есть даже после того, как почувствовал насыщение, но все равно осталось довольно много еды, так что он убрал остатки в пакет, в котором раньше хранил травку.

Травки не осталось: Ной развеял ее по ветру, как только закончил разбивать лагерь. Он делал это со смешанными чувствами, ведь все-таки на горе, в изоляции, Ной курил регулярно, и все было хорошо, пока не подключился алкоголь. И это была не попытка оправдаться, а обычная констатация факта. В любом случае Ной понимал, что необходимо избавиться от искушения, потому что он оказался на переломном этапе своего путешествия и теперь ему необходимо было вернуть свежесть и ясность восприятия. К тому же он заключил с собой сделку: воздерживаться от всех искушений, пока не доберется до Вентуры.

Когда Ной закончил есть и убрал остатки, он достал роман-вестерн и немного почитал у костра. Но чтение не вызвало привычных волшебных ощущений, и он остановился после первой же главы. Почему-то читать про преступников и мстящих стрелков было уже не так интересно. Более того, книга настолько сильно разозлила Ноя, что он собрался было бросить ее в костер, как и все остальные романы из рюкзака.

В итоге он этого не сделал, решив, что желание уничтожения связано с недавними событиями. Ной подумал, что в дальнейшем, вполне возможно, будет сожалеть о содеянном: образы горящих книг вызывали ассоциации с различными тревожными историческими событиями, а он не хотел быть похожим на нацистов или жестоких религиозных фанатиков.

Не найдя другого способа скоротать ночь, Ной решил, что пора отправляться на боковую. Он провел множество часов без капли алкоголя — самый длинный «трезвый» отрезок пути после ухода из Генриетты — и чувствовал себя гораздо лучше, особенно после ужина. В действительности же прошло всего полдня с момента самого интенсивного похмелья в его жизни и жажда хоть и стала глуше, но никуда не делась. Руки тряслись, дрожь то и дело добиралась и до других частей тела, и ему не нужна была помощь специалиста, чтобы понять, что это синдром отмены. Пройдет немало времени, прежде чем его организм полностью восстановится. Если это вообще когда-нибудь произойдет.

Ной взял рюкзак с собой в палатку, оставив ее открытой, чтобы свет от костра проникал внутрь. В палатке он достал спальный мешок, которым не пользовался уже давным-давно. Только забравшись в него и положив голову на рюкзак, Ной осознал, насколько вымотался. Ему показалось, что он может проспать несколько дней, а то и недель.