Неудача Кунцевича

— В газетах правду написали, что Муньоса убили испанские анархисты?

— Почти. Он умер сам, но анархисты у него дома действительно были.

— Как — сам?

— Оказалось, что Муньос — морфинист, и переборщил с дозой. Смерть наступила за несколько дней до нашего визита к нему. А убитый в перестрелке человек, который бросил в Этьена и месье д’Эврэ гранату, действительно из банды анархистов. Мы их уже месяц выслеживаем, они похитили одного видного испанца и требовали за него выкуп. Видать, красные все-таки узнали про проделки Муньоса и поручили анархистам с ним разобраться. В общем, все сходится, так что не сомневайтесь, месье Клопп.

— Ну что вы, господин комиссар, нет у меня никаких сомнений. Просто привычка рассуждать вслух, проверяя версии. Пятнадцать лет в сыске даром не проходят.

— Я понимаю вас, дружище, я и сам такой. Эй, мальчишки! — обратился Рош к подчиненным, — хватит дурака валять, пора домой собираться!

Комиссар поднял камешек и запустил его в воду. Камень подпрыгнул девять раз.

Глава 10

Июль выдался жарким. В воскресенье хотели сходить на выставку[63], посмотреть на грандиозную советскую скульптуру, о которой говорил весь город, но передумали — уже в девять утра столбик термометра показывал +29. Вместо выставки пошли купаться. Народу в устроенной муниципалитетом купальне на острове у Исси-ле-Мулино было столько, что плыть, не задевая людей ногами или руками, было невозможно. Настя надела резиновый круг, отпылала в угол и сидела у стенки. Осип Григорьевич попробовал было понырять, но пару раз схлопотав чьей-то ногой по голове, плюнул и присоединился к жене.

Домой вернулись в два часа.

— А вас дожидаются, — доложила официантка Любочка, как только он переступил порог ресторана.

За одним из столиков сидел мужчина, едва взглянув на которого Клопп понял, что встреча эта не сулит ему ничего хорошего.

— Здравствуйте, товарищ, — сказал он, подходя к посетителю. — Вы меня ждете?

— Вас, гражданин Тараканов. Присаживайтесь.

Гость со своего стула не поднялся, хозяину руки не протянул, не представился.

Тараканов отодвинул стул, сел, попросил официантку:

— Пива, Любаш, принеси. Вы что-нибудь будете?

— Мне лимонада, я на службе не пью.

«Однако, — подумал Осип Григорьевич, — сразу быка за рога берет. Что же ему от меня надо?»

— И что же вам от меня надо?

— Надо, чтобы вы выполнили одно задание Советского правительства, гражданин Тараканов.

От такой наглости Осип Григорьевич опешил и не мог прийти в себя несколько секунд.

— Не спешите посылать меня к известной матери и грозить вызвать полицию, а лучше послушайте. Я постараюсь быть краток.

— Послать мне вас очень хочется, но так и быть, я вас послушаю.

— Разумно. Итак. Некоторое время назад некто Сруль Беркович Зильберман, житель города Москвы, происхождением из мещан Подольской губернии, вместе с несколькими своими подельниками был признан виновным в том, что являлся агентом заграничных банкирских контор в Париже, занимающихся нелегальными операциями по ввозу в СССР инвалюты. Этот вредитель связался с иностранцем — служащим одной из французских фирм, покупал у него франки, немецкие марки, английские фунты и доллары СШСА, а также по просьбе этого иностранца переводил почтой деньги различным гражданам СССР, среди которых была некая Е.П. Тараканова. Знаете такую?

Клопп промолчал, только так сильно сжал ручку пивной кружки, что костяшки его пальцев побелели.

Когда он несколько лет назад сообщил Кунцевичу, что не помогает матери деньгами, так как боится, что у нее будут из-за этого неприятности, всезнающий старший товарищ посоветовал способ.

— В России в банке валюту не купишь. Точнее, купить можно, но только по особому разрешению, лицам, выезжающим за границу. А тем, кому валюту присылают, вместо франков в банке дают червонцы, и по официальному курсу. Сейчас, например, за червонец дают тридцать франков. То есть за посланные тобой триста франков твоя маман получит сто рублей и, как правильно ты предполагаешь, кучу неприятностей — ей придется объяснять, почему это она не забыла сбежавшего из СССР бывшего царского сатрапа, а наоборот, получает от него материальную помощь. Понятно я объясняю?

Клопп кивнул.

Недавно они перешли с Мечиславом Николаевичем на «ты», быстро у них это получилось — и тридцати лет после начала знакомства не прошло.

— А между тем, — продолжил Кунцевич, — на московской черной бирже цены совсем другие. Там уже не за рубль три франка дают, а за франк два рубля. И вот что наши дельцы придумали. Вместо того чтобы идти в банк и оформлять официальный перевод, ты ступай в контору господина Годованникова, на рю де Ришелье. Если ты ему дашь триста франков, мать твоя получит не сто рублей, а триста, так как Годованников переводит деньги по курсу один к одному, — и, что самое главное, никто об этом переводе не узнает.

— Погоди, а ему-то какая выгода?