Неудачи не будет

Гестаповец обиделся на замечание насчёт эсэсовцев и потребовал у меня документы. После встречи с бравым генералов, почти не отставшим от меня в упореблении компота, не всё сложилось, как надо и я протянул патрульному корочки генерала.

Гестаповец читает:

-Генерал Ромель.

Тут до гестаповца доходит, что ему крупно повезло. Следующую ночь он проведёт дома в кровати с любимой фрау, на котрую ещё недавно не мог смотреть. Зато теперь, он покажет фрау, что значит мужик в постели! И гестаповец читает ещё раз, но уже вслух и с вдохновлением в голосе:

-Генерал Ромель.

Я понял, что протянул чужие документы и желая исправить ошибку, забрал из рук патрульного корочки генерала. Уже было сунул руку, чтобы достать свои документы, но тут до меня дошёл весь ужас проишедшего! Теперь я генерал Ромель.

А тот пьяница, которого добивают в гестапо, настоящий русский шпион. Пожалуй, есть повод задуматься о вреде алкоголя.

Осчастливленный гестаповец убежал, кассирша отдала билет и я со спокойной душой отправился в ресторан. До отбытия поезда ещё осталось время.

Не успел налить и поднести ко рту очередную рюмку, чтобы снять стресс, от неудачного общения с гестаповцем, как на улице раздаётся скрип шин и визг тормозов. В окно вижу кавалькаду антикварных автомобилей. По мне лучше современные авто, а не эта древняя рухлядь. Хотя я понимаю, что многим нравится старьё, например, Филе Киркорову.

Из машин вываливаются люди в чёрном. Ну и хрен на них, это я успел подумать, прежде, чем опрокинуть.

Несколько чёрных входят в ресторан и направляются к столику, за которым сижу. Мне на них ..., причём много. К сожалению вошедшим черномундирцам есть дело до меня. Один из них, видимо самый главный говорит, с торжеством в голосе:

-Генерал-лейтенант Ромель!

Я успел опрокинуть только одну. Как можно употребить больше, если всё время мешают? Ну и отвечаю в духе:

-Ну.

Обормот в чёрном не уходит, а говорит с ещё большим торжеством в голосе:

-Вас ждёт фюрер!

Вообще-то мне и на фюрера..., причём много. Скорчив, соответствующую настроению рожу, иду следом за черномундирниками, сказывается их численное преимущество. Несмотря их на преимущество, для успокоения растрёпанных в борьбе с окоянными фашистами нервов, успеваю опрокинуть до ухода из ресторана одну или две, а может больше. Честно говоря, я сбился со счёта. Это и понятно, когда на тебя пялится куча народа с неясными намерениями, конечно собьёшься со счёта.

У фюрера. Стою покачиваясь, поддерживаемый самим Гимлером под локоток. Фюрера расстроили вести с Южного фланга Восточного фронта. По совету врача он принял успокоительное,-какую-то жидкость с мерзким вкусом и запахом. Между нами, с доктором, перед его визитом к фюреру, успел переговорить Гимлер и посоветовал предложить фюреру успокоительное, которое употребляет весь немецкий народ перед прослушиванием вестей с Восточного фронта, а именно, настоящий немецкий шнапс. Фюрер не должен отрываться от народа, так мотивировал свою рекомендацию Гимлер.

Сам Гимлер в расстроенных чувствах от потери Ромеля, тоже несколько принял на грудь. Так что в бункере фюрера на самом деле не проходило совещание высших фашистских бонз, а было натуральное собрание аклконавтов. Правда, при встрече не наливали, поскольку хорошо приняли на грудь заблаговременно.

Фюрер вещает генералу Ромелю, типа того, чего он всегда вещает. Что Германия и народ, и даже сам фюрер ждёт от генерала подвига. Большевики, дескать, окончательно обнаглели и надавали немцам, по сути фашистам, люлей, и что он, Гитлер, так не договаривался.

Генерал же Ромель стоит на ногах только потому, что его подерживает Гимлер. Сам Гимлер не упал потому, что опирается на Ромеля. Вобщем, один, поддерживал другого.

Что касаеся Ромеля, то он всё ждал, когда же перед ним перестанет мельтешить этот псих и покажется настоящий фюрер. Генерал давно хотел навалять фюреру люлей и даже порывался пройти к нему в кабинет. Но, поскольку генерал был не в зю зю, то рвался не в кабинет к фюреру, а в его персональный сортир. Наконец генералу удалось отделаться от ненормального, визжавшего, испуганным поросёнком, перед тем, как его зарежут и зашёл в сортир.

Фюреру тоже приспичило в это место, ну и Гимлшер был не прочь. Вообщем так получилось, что окоянный Ромель наделал и на фюрера и на Гимлера, валявшихся около позолоченного унитаза на полу, в сортире.

Поскольку прения сторон прекратились и участники не подавали признаков жизни, охранники растащили всех по койкам. Конечно, фюрера слегка почистили. Генерал, отказавшись отдыхать, в порыве служебного рвения, из бункера прямиком рванул на вокзал.

Окончательно очухавшись от воплей ненормального, купил в кассе билет на своё имя. Уже не привередничая и соглашаясь на любых попутчиков, отправился в Россию, как на Голгофу.

Спустя сутки я был в Ровно.