Неудачная дача

— Про меня бы никто из них не подумал, — озарило Настю.

— О том и речь, — кивнула я. — Только я не знаю мотива. Я уверена, что вы все трое здесь впервые. Антон, почему?

— Ты же умную из себя корчишь, — оскалился на меня тот, — вот и догадайся сама.

— Догадаюсь, — вообще-то я устала, ночь скоро закончится, а спасенья от пожара так и нет. — Только времени жалко. Может, расскажешь сам?

Антон молчал, даже голову не поднял.

Я села на диван, ноги не держали. На диване почему-то валялся термос, наверное, Настя бросила. Елена с вечера несколько штук заготовила. Выпила из него остатки кофе. Легче не стало.

Убийца лежал смирно, и угрозы не представлял. Наполеон отошел от него и сел возле меня на диван. Елена примостилась с другой стороны. Настя осталась у двери, думая, не опасно ли вообще оставаться в доме. Степан еще раз с удовольствием пнул бывшего друга и тоже отошел в сторону. Никита с Анютой присели на стул. То есть присел Никита, а Анюта развалилась у него на коленях. Она вообще старалась переключить его внимание на себя, и делала все, чтобы он оказался ко мне спиной.

Я на них смотрела, а в душе разливалась не ревность и досада, а усталость и удивление чужой беспросветной тупостью. В голове Никиты уже звучал свадебный марш, а перед глазами проносились картинки счастливой жизни с богатой женой. Ну, он мне предложение не делал, так что мы друг другу ничего не должны. Наверное, если бы и сделал, то результат был бы тем же, но эту мысль я думать не стала.

— Ну, что, додумалась? — спросил Наполеон.

— Вы о чем? — не поняла я.

— Мотив убийства.

— Да, Миля, не томи, расскажи, интересно же! — легонько толкнула меня в плечо Елена.

Я потерла пальцами виски, пытаясь сообразить что-нибудь про мотив убийства. На душе почему-то было мерзко. Глаза возвращались к Никите с Анютой. Они тоже прислушивались к разговору.

— Единственная дельная мысль, которая пришла мне в голову, это то, что Антону нужен был клад.

— Он не мог знать про клад, — отмела мою дельную мысль Елена.

— Мог, если был родственником твоего двоюродного деда.

— У моего деда нет родственников кроме нас, это точно, — заявила Елена.

— Ничего нельзя сказать точно. Мог быть незаконный сын, а от него внук. Антон.

— Моего отца дед ненавидел. Бабку тоже. Я его видел всего один раз, мне его отец на улице показал, случайно встретились, — сказал Антон, который, так и не сделав попытки встать, лежал на полу.

Все посмотрели на него, а потом повернулись ко мне. Во всех взглядах я уловила восхищенье. У кого открытое, у кого тщательно замаскированное равнодушием. Надо же, угадала мотив. Ну, так это единственно возможное с моей точки зрения объяснение. Не мог же человек ни с того ни с сего убить деда своей подруги. Тем более, что не пьяный, и что он вообще не мог знать про какого-то деда.

— Я думаю, что Антон знаком с Еленой недавно. Он друг Никиты и Степана. Он узнал фамилию Елены — Ширинская, и вспомнил, что такую фамилию носит его дед. Поэтому он напросился с нами. Сразу разобрался, что его дед живет здесь, и пошел за своей долей наследства. Только я не знаю, собирался ли он его убивать.

Дальше никто из нас не успел ничего поделать. Антон, вскочив с места, бросился на Настю, выставил ее перед собой живым щитом, и приставил к ее шее серебряный нож. Я не заметила, когда он достал его из корзины. Настя не сопротивлялась, не могла поверить, что все по-настоящему.

— Собирался, — ответил он на мой вопрос. — За то, что этот гад сделал с моей бабкой и отцом. Но клад должен быть моим, я ему так и сказал.

— Отпусти ребенка, — тихо попросила я.

— Тузик, взять! — рыкнул Наполеон. Лакей прыгнул вперед, но сразу остановился.

— Всем стоять! — Антон дернул рукой, и по шее девочки потекла кровь.

— Не шевелитесь, у него моя сестра! — заорала Елена, а я схватила ее, чтобы она чего-нибудь лишнего не сказала и не сделала.

— Больно, — удивленно прошептала Настя.

Антон, крепко ее держа, и следя за всеми нами, пытался открыть ногой дверь. Он выйдет на веранду, потом на улицу. А потом? Он ведь не потащит девочку с собой. Что он сделает?

Я встала с дивана. Антон замер уже в дверях.

— Сядь на место! — приказал он.

— Антон, отпусти Настю, и я скажу тебе, где клад. Клянусь, — глядя ему в глаза, сказала я.

— Она говорит правду, — на автопилоте сказал хорошо знавший меня Никита, за что удостоился укоризненного взгляда очаровательных глаз Анюты, и примолк.

Антон замер, услышав и меня, и Никиту. Подумал.

— Говори.

— Отпусти Настю.

— Скажи, где клад. Если поверю тебе, то отпущу.

— Видишь этот кулон? — я разжала ладонь, в которой лежала дешевая безделушка. — На нем латинская надпись «Valetudo bonum optimum».

— Видел я уже, ты показывала, ну и что?

— Это и есть ключ. Надо посчитать количество букв в каждом слове.

— Кулон — это ключ?

— Да. Правда. Отпусти Настю.