Неудачница в Академии Бессердечных

Хотя знаю немного. Он призван из ледовитого континента по приказу императора. И знаю по слухам, Крофт не хотел сюда прибывать и заканчивать здесь академию. В общем, мутная история, как и эта недовольная гримаса, будто само пребывание здесь приносит ему страдание. И тем не менее он сильный маг, стихии воздуха, хоть и имел золотой резерв.

Он бросает на меня пристальный взгляд и движется к столу ректора.

А мое сознание накрывает будто холодной волной, отдаленно слышу стук каблуков сапог, вошедших вместе со сбившимся ритмом своего сердца.

Неприятное чувство. Странная реакция на него, возможно, потому что этот маг один из самых непредсказуемых, не понятно что ждать от него в следующий момент, как и то, что он обратил на меня вообще внимание.

Мужчины приветствуют друг друга воинскими знаками, коротко переговариваются, даже не слышу, о чём, за грохотом сердца.

— Я могу идти? — поворачиваюсь к Глориас.

— Не спеши, — шепчет в ответ, бросает на меня лукавый взгляд.

Сердито поджимаю губы. Все в академии знали, что между мной и Рамбрейтом что-то есть, и, кажется, генерал специально меня задерживает.

— Я же говорила тебе отлежаться, — неодобрительно покачала головой Глориас громко обращаясь к Рамбрейту. — Не слушаешь старшего генерала, Маркус требую оштрафовать.

Конечно, она говорила это с иронией, но строгость не покидала её голоса. Ещё бы, Глориас требовала строго соблюдения своих рекомендаций.

— Я доплачу, когда нужно будет снова возглавлять отряд, а то, я пропускаю самое интересное, — парирует он. Его голос падает в самую душу и будоражит её глубины. А ведь я всерьёз думала, что смогла задушить в себе чувства, наивно полагая, что избавлюсь от них.

Мысли мельтешат в голове, я кожей чувствую его присутствие, его невероятно сильную ауру, чувствую, как он бросает на меня насмешливый взгляд, отвечая ректору, самодовольно, будто зная как воздействует на меня, и я добровольно отдаюсь этим чувствам. Точнее, у меня попросту нет выбора. Родная стихия отзывается во мне.

— …Вижу ты наслышан, что в твоё отсутствие случилось много любопытных происшествий. Мне одному, кажется, что это складывается в недобрую примету. Не находишь? Впору писать жалобу императору и приказ о твоём невыезде, — согласился ректор с усмешкой, собирая отчёты со стола.

Почему в каждом слове мне слышится, что всё это обо мне? Что говорят о моем отчислении, Глориас ведь сообщила, что мой куратор не знал об этом. Или знал?

— Рекрут Блэй, не хочешь поздороваться со своим бывшим… куратором? — вопрошает, развеселившись, взгляд Маркуса.

Меня несколько раз окатило волной негодования, хотелось топнуть ногой и сказать “нет”, что повеселит явно не только их, но и меня. Как такое может прийти в голову? Он ведь старший по званию, и я должна была отреагировать сразу, но явно была занята созерцанием чего-то другого.

Сделав вдох-выдох, смотрю на Рамбрейта, который выглядит совершенно спокойным, впрочем, его спокойствию может даже позавидовать айсберг в ледяном океане.

Держа осанку и прямой взгляд, делаю шаг вперёд и, отсалютовав, возвращаюсь. Чувственных губы касается улыбка, которая расценивается мной как знак внимания безо всяких условий. Это разозлило. Ведёт себя так, будто ничего не случилось, и он не откровенничал с Долорой, говоря, что от меня одни проблемы.

— Ладно, не будем задерживать Роилин, — вмешивается Глориас, — мы пойдем.

Я была ей безмерно благодарна, мы уже проследовали к двери, как Рамбрейт задержал:

— Рекрут Блэй.

Уровень моей тахикардии достигает критической точки.

— Подождите в вестибюле, у меня как у куратора… бывшего… есть для вас наставление, буквально два слова.

Я, не то чтобы краснею, а вскипаю.

Каймер Рамбрейд

— Подождите в вестибюле, у меня как у куратора… бывшего… есть для вас наставление, буквально два слова.

Не могу её отпустить, безумно ждал этой встречи. И теперь понял, как скучал, увидев её здесь, словно явление божественного света. Ещё до этого я чуть не сдыхал от истощения резерва, а сейчас меня наполнило силой до краёв одно лишь её присутствие.

Она смерила меня сердитым взглядом до остроты красивых глаз, настолько ярких, как всплески лазоревых волн, с серебряным, как у всех адептов, открывших свой резерв, пламенем вокруг зрачков. Искусанные губы сжаты в строгую линию, на бледном лице припухшие губы ярко выделялись в полумраке кабинета, как и волосы — красная жидкая медь — вбирали весь свет, который ещё тут был. Гибкая, с узкими бёдрами и стройными ногами, в этих белых брюках и подчёркивающем высокую линию талии чёрном жакете.

Как же я скучал. Четыре месяце вдали от неё меня чуть не свели с ума, а при виде её фигурки и вовсе повело.

На щеках Роилин от моей просьбы заиграл румянец, который завёл меня ещё больше.

Адепт разворачивается на каблуках и выходит вслед за Глориас, заставляя мой взгляд фокусироваться на упругих формах ниже поясницы.

Боковым зрение замечаю, что смотрю на неё не один. Поворачиваюсь к Габриэлю, который откровенно провожает взглядом мою ягодку.

— Уверен, ты бы не пропустил ни одного низшего с таким зрением.