Неудобный наследник

История того, как она оказалась в камере, была достойна экранизации на нетфликс. Оказывается, эта юная девушка с детства открыла в себе страсть к познанию мира. Но увы, в этом дремучем средневековье (она не так сказала, но так будет даже точнее) Гвена была всего лишь женщиной, что автоматически лишало её свободы воли. И вот, она сбежав от тиранических родственников, отправилась искать счастья. Увы, она доверилась не тому человеку…

Тут мне пришлось вмешаться и с помощью демонстративного пожирания ветчины сократить её рассказ.

В общем, она пробралась в Университетскую библиотеку под видом студента, чтобы книжки почитать, а злыдни-волшебники её заперли.

История была всем хороша. Кроме того, что она была довольно неумелой фальшивкой. Гвена легко бы провела меня — но у меня был встроенный справочник с комментариями по этому миру. Память Магна.

Не нужно было Гвене так заморачиваться. Были способы куда легче. В долгой истории семьи Итвис были даже женщины-воительницы, тут для их обозначения было даже специальное слово. А уж женщин-ученых — если так можно назвать местных задротов с паранормальными способностями — так вообще полно. Воспоминания Магна услужливо подсунули минимум пять дальних родственниц, которые благополучно скрылись от своих прямых обязанностей (рожать наследников) в храмах различных божеств, тяготеющих к знаниям. Небольшое пожертвование и Гвена заимела бы себе свой практически собственный Университет, разве что с религиозным уклоном. Зато с веселыми, очень женскими обрядами.

Я начал осторожно выяснять, откуда она, и кто её семья. Она назвала город далеко на юге, название которого мне ничего не сказала. Я уточнил:

— Это на север от Гондураса, или на запад?

— На запад, — не минуты не сомневаясь, ответила она. И тут же попыталась перевести разговор. — У тебя осталась еще ветчина? Вы такой жестокий, сеньор Магн, почему вы даете мне совсем по чуть-чуть?

— Потому что по другому в это окошко не пролезет, — машинально ответил я. Я почти уверен, что Гвена мне нагло врет. Или так, или, что меня сильно удивит, в этом мире есть городок под названием Гондурас. Удивительное было бы совпадение. Я, не торопясь, отломил кусочек сыра, стараясь чтобы ей было видно, и начал прилаживать его на хлеб. И спросил:

— Как, ты говоришь, фамилия твоей семьи?

— Я и не говорю, — надулась Гвена. — Мне кажется, вы мне не верите. Тогда я не буду вам ничего рассказывать.

И скрылась за стеной.

Я её некоторое время звал, но она молчала. Хотя “бутерброд”, который я подтолкнул к её стороне вентиляционного проема, сцапала. Молча.

Жаль. Я очень не хотел оставаться наедине со своими мыслями. Доев остатки еды, я лег на жесткую кровать прямо в одежде. С насекомыми тут научились сносно бороться всякими травами, но воняли эти настои так же мерзко, как хлорка.

Готовясь к бессонице и душевным мукам я опустил голову на подушку и мгновенно вырубился.

Утром меня разбудил сам Ректор, магистр Фро. Это меня удивило. В его возрасте спуститься по стольким лестницам вниз, а потом еще и подняться — признак явного ко мне расположения. Вот только оружие он все же попросил меня оставить в камере.

Пока мы поднимались вверх по лестницам, Ректор в перерыве между ритуальными вежливыми вопросами о том как я провел ночь, упомянул и он мою соседку.

— Охранник говорит, что вы общались с воровкой в соседней камере? Эта ужасная женщина, не верьте не единому её слову. Знаете, как она проникла в Университет? Она соблазнила охрану. А ведь там надежные люди, семейные, преданно любящие своих жен. Они, как мне показалось, искренне раскаиваются в содеянном. Я подозреваю колдовство. К тому же, магистру Фариду не удалось её обездвижить сразу, пришлось гоняться за ней по всему учебному корпусу. Она едва не улизнула от трех магистров! А книги, которые она выкрала, — Ректор повернулся ко мне и добавил вполголоса — Кстати, соблазнив и библиария, и это в его то возрасте! Старик едва не умер, нам пришлось положить его в лазарет. Он клянется, что она сделала с ним это трижды! Бедняга.

Ректор сокрушенно покачал головой, развернулся и пошел дальше. Я отставал от него на два шага, как предписывал этикет. А вот хамоватые молодцы из охраны Ректора мне буквально в затылок дышали.

— Что вы говорили про книги? — напомнил я ему.

— А, не важно, — отмахнулся Ректор. — В любом случае, мы подозреваем колдовство. Поскольку не увидели никаких признаков благородного искусства.

“Колдовство” — собирательный образ для любой вредоносной магии. Некромагия, например. Или сейд, магия ведьм. Или магия демонов — про неё Магн знал только то, что она не похожа на “нормальную”. Но как увидишь, сразу поймешь. И это серьезное обвинение. Не столько даже в преступлении. Это как сказать “она радиоактивная”. То есть Гвена может быть очень опасна для здоровья сама по себе, а не из-за её поступков. И отношение к колдовству в этом мире аналогично отношению к опасным объектам в нашем мире. По возможности их стараются утилизировать с максимальными мерами предосторожности. Сжечь, например.