Неудобный наследник

— Это же… Это… Ну… — ответил тот. Явно тоже пребывая в растерянности.

Я сделал пару осторожных шагов вдоль границы круга, не приближаясь к нему. Заметил несколько небольших штуковин по периметру, больше всего напоминающий алтари.

— Пентаграмма, — высказал я догадку вслух. И чем больше я всматривался, тем больше утверждался в своих подозрениях.

— Защитный круг с пятью равноудаленными точками силы, — пояснил Сперат Гвене.

— Да я поняла, — недовольно фыркнула она. — Что он защищает?

— Нас, — ответил я. — Он сдерживает то, что внутри. Назад! Уходим тем же путем…

— Проницательное заключение, — раздался глубокий и сильный голос со странными шорохами и свистом на заднем фоне, как будто кто-то говорил с помощью кузнечного меха. — Но увы, я не могу вас отпустить. Живыми.

Глава 24. Слив защитан

— Деймо… — просипел Сперат выронил арбалет, скрючился и присел на колени. Рядом зашипела Гвена. Громко, как змея в ярости.

— Дерьмо, — согласился я со Сператом.

Меня охватил жуткий ужас. Не могу сказать, что прям ни с чем не сравнимый. Помню, как-то в школу девочка птицееда принесла. Размером с её ладошку. Наверное, я ей нравился, потому как она посадила мне его на плечо. Я поворачиваю голову и вижу птицееда. Нет, я никогда не был особо пугливый, да и пауков сравнительно не сильно баюсь. Но, вот тогда, да, напугался. Хотелось орать, бежать, стряхнуть эту тварь. Но я просто смотрел, как паук ползет к моему лицу. Пока девочка его не забрала, явно что-то поняв по моему лицу.

Вот и сейчас что-то очень похоже происходило. Внутри было жарко и почти больно, как будто кровь кипела. Зрение расфокусировалось. Сердце трепыхалось, как бабочка о лампочку. И при всем при этом — я был почти неподвижен. Только хватка пальцев на рукояти меча ослабела и ноги подогнулись.

Из-за пыльного, пожёванного временем и потерявшего прежние краски балдахина огромной кровати вынырнул толстячок в парадном одеянии высшего жреца Имперского культа. Руки он прятал в широких рукавах, а лицо неестественное, неподвижное. Он приближался к нам быстрым шагами. Прямо реально быстрыми. Семенил, как таракан.

— Гости. Снова гости. Теперь живые. Это хорошо…

Гвена в первый момент дернулась, бросила быстрый взгляд на меня и Сперата. А потом тоже скрючилась, припав на одно колено.

Деймос! Вот что хотел сказать Сперат. Пока Магн купался в ужасе, я, как игрок в РПГ, отслеживал происходящие со стороны. Не могу сказать, что на меня состояние тела не повлияло — мысли ворочались медленно и с трудом. Я прямо чувствовал, что туплю. Как после двухчасового трудного экзамена.

Деймос — красивое емкое слово, означающее парализующий ужас. Такой могут вызывать некоторые твари с Диких земель. И это почти всегда неотъемлемый атрибут высшей нежити. Или деймос, или фобос. Фобос это красивое емкое слово, означающее что-то вроде паники — бежишь не видя дороги, с неиллюзорных шансами врезаться в дерево, например.

Блин, а тут полно красивых емких слов. Видать, обстановочка обязывает — приходится давать название частым явлениям. Например, трудно говорить каждый раз “полубесплотный агрессивный призрак” — говорят “вендикат”. То же самое, но без склонностей к членовредительству — фантом. Тварина из костей — кадавр. Удобно, же, сразу понятно о чем речь. Что характерно — зомби тут есть, но в силу унылой бытовухи своего существование, они не объединены под одним названием, а представляют собой широкую палитру видов. От самого обычного “Жующего мертвеца”, до продвинутого “Золотого гуля”. Все плюс-минус в курсе свойств, сразу понятно, что это и чего от этого ждать. Очень удобно…

Так, стоп. О чем я думаю?

Толстячок уже стоял рядом, смотрел на нас через золотистую пелену и улыбался. Только глаз видно не было, на них как будто тень падала.

Я засучил рукава и полез в воспоминания Магна. Что там у нас по нежити? Полно всего! Благородным господам этого мира охотиться на нежить случается довольно часто. И всяких премудростей по этому увлекательному времяпрепровождению в голове Магна было напихано не меньше, чем в голове заядлого рыбака про рыбалку.

Как это часто бывает с сильными специалистами, знал он даже слишком много. Прежде всего следовало определить, что за тварь перед нами. Это влияло примерно на все. И с этим я затруднился.

— Как гордо стоишь, смертный. Кто ты, и зачем пришел? Можешь ответить и говори правду! — не сказал, а провозгласил толстячок внутри золотого купола. Я не сразу понял, что это он мне. А поняв, осознал, что уже отвечаю.

— Я человек в сложной жизненной ситуации. Все называют меня Магн. Сюда пришел… Хотел посмотреть, откуда вендикаты лезут. Ну и притырить может что, по возможности… — ответил я.

Не могу сказать, что я прям вынужден был отвечать правду, ничего кроме правды и так далее. Но для того, чтобы врать, приходилось прикладывать усилия, а у меня на них времени не было. Я лихорадочно соображал.

Что там у нас по нежити? Ничем другим этот толстяк быть не мог, я прямо нутром чуял. В воспоминаниях Магна было тяжко разобраться — запутанные взаимосвязи и ассоциации…