Неугомонный

Картина была еще в процессе, когда он услышал, что возле дома остановилась пролетка. Эт-то еще что такое? Выглянул в окно. Черт! Только этого не хватало! Поспешно сложил этюдник, не обращая внимания на то, что безвозвратно испортил почти законченную акварель. По дорожке к дому шла госпожа Москаленко, так что нужно было в срочном порядке прибрать все, указывающее на его дар.

Управиться до того, как она постучала в дверь, он не успел, поэтому Москаленко пришлось немного обождать. А нечего заявляться в гости нежданно-негаданно. Может, его и дома-то нет вовсе! Прибравшись, присел на койку, задумавшись над этой мыслью. А что такого. Сразу снимется множество вопросов и неловкостей. Хотя прятаться, даже от взрослой женщины с большим жизненным багажом, как-то не комильфо.

Решительно поднялся и направился к двери. Провернул ключ и толкнул ее наружу.

– Боренька, ты настолько не рад меня видеть? – одарив его иронично-осуждающей улыбкой, произнесла Москаленко.

– Прятал в шкаф любовницу.

– Фи, Боренька. Ну есть что скрывать от остальных, и бог с тобой. Но к чему грубить женщине? – решительно отстранив его в сторону и проходя внутрь, произнесла она.

Остановилась посреди комнаты. Осмотрелась. Состроив рожицу, неодобрительно покачала головкой. Заглянула в соседнюю комнату. Перевела взгляд на Измайлова.

– Боренька, а ведь нет у тебя любовницы. Ни одна уважающая себя женщина не разведет такой беспорядок.

– Вообще-то я регулярно убираюсь, – задело Бориса подобное замечание.

– А разве я сказала, что тут грязно? – пожала она плечиками. – Я сказала, что тут беспорядок. Ну, чего стоишь истуканом? Прикрой дверку и иди сюда, шалунишка.

Она вытянула к нему руки и потрясла кистями. Совсем как в первую их ночь. От воспоминания по телу пробежала волна возбуждения. Впрочем, скорее приятного воспоминания, потому что дружок на этот раз остался нем.

– Елизавета Петровна…

– Лиза. Забыл?

– Отчего же, помню. Так вот, Елизавета Петровна, я понимаю, зачем вам нужна вся эта игра. Боитесь, что Екатерина Георгиевна слишком уж увлечется мною. Ну а то, что она мне не безразлична, вы и так поняли, потому и стараетесь вбить между нами клин. Какая женщина простит то, что ей предпочли другую? При этом сами рискуете впасть в немилость. Возможно, делаете ставку не на боярышню, а на ее родителей или же уверены, что в результате сумеете убедить ее в том, что это я негодяй, и перенаправите ее неприязнь на меня. В прошлый раз у вас почти получилось. Почти – потому что по прошествии времени она все же перестала на меня сердиться. Теперь потребовалась следующая доза.

– О чем ты, мальчик мой? Я просто соскучилась. Забыл? Ведь это именно ты сорвал мой цветок невинности, – изобразила она искреннее удивление и обиду.

– Ну да. Как же. Той невинности-то и было разве только физиология. Кстати, достижения современной медицины вполне позволяют восстановить эту потерю. Но это так. Только ради констатации факта, – жестом останавливая волну возмущения, продолжил он. – Я хотел сказать о другом. Мне понятно, зачем это нужно вам. И мало того, я где-то даже одобряю ваши действия. Признаться, мне бы тоже не хотелось дурить голову Екатерине Георгиевне. Даже больше скажу. У меня уже лежит в кармане билет на завтрашний пароход.

– И к чему тогда было предлагать пикник и охоту? Мальчишка, которого отправил за тобой Антон, сообщил, что ты для начала посетил администрацию губернатора. А значит, однозначно приобрел лицензию.

– Каюсь. Выпалил под влиянием момента. Не стоило. Но что сделано, то сделано.

– Значит, будем выправлять ситуацию, – приблизившись к нему на пару шагов, многозначительно произнесла она.

– Елизавета Петровна, мне неприятно сознавать, что Екатерина Георгиевна будет обо мне плохо думать, – отступая, с виноватой улыбкой произнес он. – Но я понимаю и принимаю необходимость этого. Не хотелось бы усложнять жизнь девушке. К тому же это всего лишь увлечение молодости, которое пройдет, оставив лишь приятные воспоминания о былых чувствах. Но ведь для этого совсем не обязательно доводить дело до конца. Достаточно сделать вид, что было. Вот и все.

– И в чем разница, Боренька? Она ведь все одно будет на тебя сердита.

– Просто я буду знать, что это не так.

– Ох, Боренька. Ну а мне-то это зачем? Ладно еще выдержать волну неприязни, зная, за что. А так-то. – Она шаловливо улыбнулась, вновь подступаясь к нему.

– Не я это затеял, – обходя ее, произнес он. – Чаю?

– Боря, нельзя обижать женщину.

– Мне ли этого не знать, Елизавета Петровна.

– Боря, а тебе точно девятнадцать? Вот так смотрю на тебя, смотрю, больше и быть не может, потому как мальчишка во всем. Но порой из-за этого облика выглядывает взрослый и умудренный годами мужчина.

– Считаете, что во мне есть двойное дно?

– Есть такое сомнение. И коль скоро тобой увлеклась девица, за которую я несу ответственность, то…

– Ну что же, если есть желание, могу показать свою Суть.

– Ты даже не представляешь, Боренька, насколько любопытны женщины.

– Отчего же. Очень даже представляю, – предоставляя ей доступ, возразил он.

Ступень – 5.