Неукротимый враг

— А кто ее обучил?

— Я, разумеется. Я — ее отец. — Себастьян подошел к шкафу и бережно тронул ствол тяжелого ружья. Осторожно закрыв стеклянную дверцу, он запер ее на ключ. Заметив, очевидно, в стекле свое отражение, он отпрянул назад и с отвращением потер ладонью заросший подбородок. — Выгляжу ужасно. Не удивительно, что Бернис подкалывала меня. Ну и рожа, смотреть неприятно.

Извинившись передо мной, он ушел придавать своему лицу приятный вид. Я тоже мельком взглянул на свое отражение в стекле. Особо радостной моя физиономия не выглядела. Раннее утро у меня не лучшее время для мыслительной деятельности, и все-таки одну, пока не вполне отчетливую и совсем не радостную мысль сформулировать я сумел: девочка по имени Сэнди была лишь промежуточным звеном в напряженных отношениях между супругами, сейчас же этим звеном становился я.

Неслышным шагом в комнату вошла миссис Себастьян и встала рядом со мною перед ружейным шкафом.

— Я вышла замуж за вечного мальчишку, за бойскаута.

— Бывают и куда более худшие браки.

— Разве? Меня мать предостерегала, чтобы я не увлекалась красивой внешностью мужчины. «Выходи за умного», — говорила она. А я ее не слушала. Не надо было мне бросать место манекенщицы. По крайней мере, зависела бы в жизни только от своей собственной фигуры. — Она провела рукой по бедру.

— Фигура у вас что надо. Кроме того, вы довольно откровенны со мной.

— После этой ужасной ночи я решила ничего не утаивать.

— Покажите мне дневник вашей дочери.

— Не покажу.

— Вам стыдно за нее?

— За себя, — ответила она. — Что вы можете там найти такого, чего я вам не расскажу?

— Ну, к примеру, спала она с этим парнем или нет.

— Разумеется, нет, — отрезала она, слегка порозовев от гнева.

— Или еще с кем?

— Это абсурд! — Но лицо ее приобрело желтовато-бледный оттенок.

— Значит, ни с кем?

— Нет, конечно. Для своего возраста Сэнди на удивление невинна.

— Или была невинна. Что ж, будем надеяться, что таковою она является и до сих пор.

Бернис Себастьян заговорила со мной надменным тоном:

— Я... мы наняли вас не для того, чтобы вы выпытывали, каков моральный облик нашей дочери.

— Ну, во-первых, вы меня еще не наняли. Прежде чем браться за дело, которое может по-всякому повернуться, я должен получить предварительный гонорар, миссис Себастьян.

— Как понимать «по-всякому повернуться»?

— Например, ваша дочь в любое время может сама явиться домой. Или вы возьмете и передумаете...

Она оборвала меня нетерпеливым взмахом руки.

— Ладно. Сколько вы хотите?

— Оплата за два дня плюс текущие расходы. Скажем, двести пятьдесят.

Она села за письменный стол, достала из второго ящика чековую книжку и выписала чек.

— Что еще?

— Несколько ее последних фотографий.

— Садитесь, сейчас принесу.

Когда миссис Себастьян вышла, я внимательно изучил корешки в чековой книжке. После выплаты моего предварительного гонорара на счету Себастьянов осталось меньше двухсот долларов. В общем, их милый ухоженный новый дом, нависший над крутым склоном, почти идеально символизировал собой всю их жизнь.

Миссис Себастьян вернулась с пачкой фотографий. Сэнди была девушкой с серьезным взглядом, такая же смуглая, как ее мать. На большинстве карточек она что-то делала — ехала верхом, каталась на велосипеде, стояла на вышке, готовая прыгнуть в воду, целилась из ружья. Похоже, это было точно такое же ружье двадцать второго калибра, которое я видел в шкафу. По тому, как она держала его, было видно, что стрелять она умеет.

— Что вы скажете насчет увлечения ружьями, миссис Себастьян? Это идея самой Сэнди?

— Нет, Кита. Еще его отец привил ему любовь к охоте. Ну, а Кит передал эту великую семейную традицию своей дочери, — голос ее звучал язвительно.

— У вас она единственный ребенок?

— Совершенно верно. Сына у нас нет.

— Можно мне обыскать ее комнату?

Миссис Себастьян явно колебалась.

— А что вы думаете там найти? Свидетельства трансвестизма[1]? Наркотики? — Она все еще пыталась сохранить язвительно-насмешливую интонацию, однако я воспринимал ее вопросы вполне буквально. В комнатах молодых людей мне доводилось обнаруживать и гораздо более неожиданные предметы.

Комната Сэнди была залита солнечным светом и напоена свежим сладким ароматом. Я обнаружил в ней многое из того, что и должно находиться в спальне невинной серьезной старшеклассницы. Множество свитеров, юбок, книг, как учебников, так и несколько хороших романов, например, «Ураган над Ямайкой». Целый набор мягких игрушек — плюшевых животных. Памятные вымпелы колледжей, в основном университетов Новой Англии. Гофрированная розовая косметичка, содержимое которой было вынуто и разложено на ней правильными геометрическими фигурами. На стене в серебряной рамке висела фотография какой-то улыбающейся девушки.

— Кто это?

— Лучшая подруга Сэнди, Хэйди Генслер.

— Мне бы хотелось поговорить с нею.

Миссис Себастьян опять как-то нерешительно задумалась. Эти ее состояния нерешительности были кратковременными, но напряженными и, пожалуй, чересчур серьезными, словно она наперед рассчитывала ходы в крупной игре.

— Генслеры ничего не знают об этом, — сказала она.