Неуловимая наследница

И от того разозлился еще больше. Ко всему прочему, с этим пижоном из Москвы приходилось объясняться по-английски. А он этим языком не слишком хорошо владел, ошибался, запинался и наверняка делал в речи чудовищное количество ошибок.

– Мы пока не знаем, как им это удалось…

– Им? – уточнил Рогов.

– А разве вы сами не понимаете, что тут целая банда орудовала? Разве мог один человек убить троих молодых здоровых мужчин?

И тут Рогов улыбнулся. Даже не улыбнулся, по его тонким бесцветным губам скользнула как будто бы тень улыбки – но в ней было столько иронии и сознания собственного превосходства, что инспектор Кондос едва не взорвался, как перекипевший чайник. За что ему это? Почему он должен валандаться с этим выскочкой? На то есть отдел международного полицейского сотрудничества. Правда, на их беспечном маленьком Миконосе его представителей не имеется. Вот ему и приходится иметь дело со всякими уродами…

– А записи камер видеонаблюдения можно посмотреть? – не отставал русский полковник.

«Чтоб тебя в море медузы покусали!» – выругался про себя Кондос.

– К сожалению, камера видеонаблюдения над входом именно в этот день вышла из строя. Мы располагаем записями только с камеры на воротах. И там, да, есть один любопытный момент. В записи видно, как в день убийства, в 15.15 в ворота входит мужчина.

– Мужчина? – быстро спросил Рогов.

Глаза его, секунду назад казавшиеся сонными, вдруг вспыхнули голубыми молниями. Кондос невольно поежился.

– Ну да, мужчина, – развел руками он. – Но знаете, что самое интересное? Если верить заключению медэксперта, охранника убили раньше, чем этот человек появился на записи. Получается, он проник на территорию виллы уже после убийства.

– Да, это интересно, – согласился Рогов. – И обратно он, как я понимаю, не выходил?

Кондос покачал головой.

– Может, злоумышленники расправились и с ним…

– Тогда у вас был бы четвертый труп, – отозвался Рогов.

Он прошелся по гостиной особняка. Остановился возле низкого деревянного столика причудливой формы. Труп убитого хозяина, разумеется, давно уже увезли. Место, где его обнаружили, было обведено на полу черным контуром. Рядом на беленой стене темнели засохшие брызги крови. Русский полицейский вытащил из кармана мобильный и сделал несколько снимков. Затем двинулся дальше по дому, прошел вперед по коридору, быстро осмотрел комнаты и наконец остановился в ванной – просторной комнате, из-за стеклянной стены которой открывался роскошный вид на море. Кондос семенил следом за ним.

Полковник окинул ванную пристальным взглядом и вдруг, заметив что-то, пошел вдоль стены. Остановился, присел на корточки, разглядывая какой-то предмет на полу. Кондос, привстав на цыпочки, заглянул ему за плечо и увидел валявшуюся у стены массивную статуэтку. Странную, угловатую. Что это вообще за искусство такое? Не поймешь, не то фигура женщины, не то инопланетянин.

– Думаете, этой штукой и оглушили племянника господина Вайса? – понятливо закивал он.

– Не думаю, – холодно возразил полковник. – Крови на статуэтке нет.

– А зачем же тогда ее сюда притащили? – почесал в затылке Кондос.

Ему страшно хотелось уйти отсюда. В доме старались ничего лишнего не трогать, и потому кондиционер не работал, и в помещении стояла невыносимая удушающая жара. Кондос уже несколько раз доставал носовой платок и промакивал мокрый лоб. К тому же, несмотря на то что тела вынесли, в помещении по-прежнему чувствовался отвратительный трупный запах. А этому выскочке, казалось, хоть бы что. Даже и не вспотел, и не поморщился ни разу.

А главное, в бузуки Кондоса ждали товарищи. Они еще десять дней назад договорились, что сегодня вечером все как следует отрепетируют, а в одиннадцать, когда дневной жар спадет, выступят с рыбацкой песней. И Кондос переминался с ноги на ногу, поглядывал на часы и молил всех святых, чтобы дотошный русский полицейский наконец утащился отсюда в свою гостиницу и оставил его в покое.

Полковник сфотографировал и статуэтку тоже. Затем поднялся на ноги и устремил взгляд в окно – на вымощенную плиткой дорожку, вьющуюся по почти отвесному склону, на синеющее далеко внизу море, на маленький частный причал у воды. Кондос встал рядом с ним, посопел, соображая.

– Несчастный господин Вайс, – выдал он наконец, не зная, что сказать. – Думал, наверное, провести здесь спокойную старость, дышать морским воздухом, любоваться видами. А оно вон как вышло… – Он вздохнул и добавил: – Такой хороший человек. Интересовался нашей культурой, жертвовал деньги на археологические раскопки храма Афродиты…

Русский, не отводивший взгляда от расстилавшейся за стеклом безбрежной сини, усмехнулся.

– Этот прекрасный человек, ваш господин Вайс, – сказал он, – настоящее имя которого Виталий Петрович Беликов, был одним из лидеров Ореховской преступной группировки. Занимался рэкетом, собирал дань со всех заведений, работавших в этом районе Москвы. Неоднократно принимал участие в организации и исполнении заказных убийств. Отличался особой жесткостью, а также очень любил развлекаться с несовершеннолетними девушками, не удосужившись заручиться их согласием.