Неуловимые

Допрашивал Аскера начальник штаба отряда - командир отряда и комиссар отсутствовали. Это был мужчина лет шестидесяти, высокий, худой с большими чуть навыкате глазами, полуприкрытыми тяжелыми красноватьми веками, будто он смертельно устал и вот-вот заснет. Но так только казалось. Начальник штаба внимательно приглядывался к пленному, ставя ему одну ловушку за другой. В разгар допроса вернулся командир отряда с комиссаром. Они вошли в штабную землянку, и Аскера по знаку начальника штаба на время увели. Через час он был вновь доставлен на допрос. За это время многое прояснилось. Группы партизан во главе с командиром отряда и комиссаром, совершившие далекую вылазку на восток, оказались свидетелями переполоха, который подняли немцы, разыскивая кого-то в лесу, видели бомбежку гитлеровских войск. Все это в точности согласовывалось с тем, что рассказал Аскер. К тому же раненый немецкий офицер, ехавший на белой машине, подтвердил, что была обнаружена разведка русских и одной группе советских разведчиков удалось ускользнуть. Теперь все выглядело по-другому. Аскеру развязали руки, пригласили сесть. Начальник штаба, откинувшись на спинку скамьи, сказал: - Ладно, старший лейтенант теперь все в порядке. И он, улыбнувшись, протянул офицеру руку. Комиссар отряда, молодой человек с голубыми, почти прозрачными глазами на заросшем бородой лице, встал и взял разведчика за плечи. - Здорово это у тебя получилось, друг, - с уважением оказал он. - Железа там наломали - страсть! Возить его немцам - не перевозить... Ты кто русский? Вроде, непохож. - Азербайджанец. - Ну, на азербайджанца - и вовсе. У вас ведь все черноволосые. А ты вроде... прости меня, фриц! Аскер промолчал и только чуть развел руками, как бы говоря, что не виноват в этом. - Ладно, - усмехнулся комиссар, - расспросы потом. Иди, друг, поешь и возвращайся. Начальник штаба оказал, будто ты хорошо знаешь немецкий. Поможешь разобраться с этим. - Он кивнул на лежавшие на столе документы гитлеровцев. Партизаны, захватившие Аскера, ждали неподалеку от землянки. Командир десятки и парень в немецкой шинели привели разведчика на кухню и, пока он ел, рассказали, как охотились за ним. - Тебя, брат, держали на мушке, как тетерева, - сказал партизан в пенсне. - А этот вот хотел уже того... - Он кивнул на парня в шинели и сделал выразительный жест, будто спустил курок. Парень в шинели засопел и отвернулся. Потом он полез в карман, вытащил кисет, распустил шнурок и предложил Аскеру закурить. Вышли из кухни вместе. Аскер, видя смущение партизана, дружески хлопнул его по плечу и сказал, что на его месте поступил бы точно так же. Парень посветлел. Он проводил офицера до штабной землянки. Комиссар и начальник штаба ждали Аскера, молча пододвинули ему документы немцев. Разведчика тревожило: смогут ли партизаны помочь ему перебраться через линию фронта. Он спросил об этом. Начальник штаба задумчиво погладил подбородок, свернул папиросу, вставил в большой янтарный мундштук и закурил. - А остаться с нами не желаешь?.. Понимаешь, люди нам очень нужны. А ты и офицер, и коммунист, и разведчик!.. Аскеру вкратце рассказали об отряде. В этот район он недавно перебазировался с востока Украины. В пути и на новом месте было немало стычек с карателями, и отряд сильно поредел. Сейчас он пополняется жители окрестных сел бегут от фашистов в лес. Но опытных воинов мало. Особенно недостает командиров с офицерской подготовкой и разведчиков. Аскер задумался, потом сказал: его судьбу может решить только командование. Если оно найдет нужным, чтобы он остался у партизан, тогда, конечно... - Ладно, - весело сказал комиссар, - с командованием вопрос уладим. А пока - давай, читай! Аскер просмотрел документы. Большинство не представляло интереса. Это были удостоверения личности и командировочные предписания двух старших офицеров, очевидно, интендантов, какие-то счета и накладные. Зато другие бумаги привлекли внимание партизан. Документов было три - удостоверение личности дивизионного абвер-офицера обер-штурмфюрера СС Курта Краузе, командировочное предписание, согласно которому тот следовал в одно из управлений абвера по вызову, и, наконец, исписанный мелким почерком листок - письмо Курту Краузе. "Курт, - писал неизвестный корреспондент, - сегодня, наконец, я узнал, что тебя вызывают. Вопрос решен. Сейчас оформляют вызов. Но он может задержаться, и я опешу предупредить тебя о радостной вести. Отправляю это письмо и уезжаю сам: командировка на фронт, примерно на три месяца. Приедешь, остановишься у меня. Тебе откроет этакая птичка со стреляющими глазами. Это моя квартирная хозяйка, фрейлен Амелия. Она предупреждена и ждет тебя. Будь с ней ласков и щедр. Она этого заслуживает, ибо умеет делать все... Впрочем, ты убедишься в этом сам. Я тебе это великодушно разрешаю, негодник ты этакий! Теперь об управлении. Я мучаюсь - ни одной знакомой морды. Наверное, ты тоже не найдешь никого, кто бы знал тебя. Но это в конце концов - к черту! Главное, что здесь лучше, чем на франте. Итак, до свидания. Не горюй, я скоро вернусь". Аскер, переводивший письмо вслух, умолк и поднял глаза на собеседников. - Все? - опросил комиссар. - Да. - А подпись? - Неразборчива. - Разведчик показал на закорючку в конце письма. - Так, - задумчиво протянул начальник штаба. - Не довелось, значит, Краузе послужить в тылу. Вот и эта, как ее, фрейлен... будет ждать. - Он усмехнулся, взял письмо, подержал в руках и брезгливо отбросил. Аскер раскрыл удостоверение личности Курта Краузе. С фотографии на него смотрели тусклые водянистые глаза на круглом маловыразительном лице. Разведчик осторожно закрыл книжечку, покосился на письмо. Вскоре Керимова отпустили. Он был рассеян, задумчив. С полчаса возился с трофейным автомобилем. Затем он попросил, чтобы ему разрешили допросить Краузе. - Хорошо, - сказал начальник штаба, зажигая потухшую самокрутку. - Только еще просьба... Я хочу, чтобы на допросе присутствовали руководители отряда - вы, командир, комиссар. - Это зачем? - Партизан вынул мундштук изо рта и выковырял окурок. - Можно, я скажу об этом после?.. Начальник штаба пожал плечами, подумал и передал командиру просьбу разведчика.