Неумышленное ограбление

Вкрадчивый ежик, пущенный мне под череп Андреем Палычем, выпустил иглы и стал колоть мозги. Я слонялась по квартире и размышляла о своей неудавшейся жизни. Нет у меня твердого курса, живу одним днем. Предложили написать книгу — прекрасно. А не предложили бы?

Антрекот путался под ногами, заглядывал мне в лицо и намекал, что знает одно безотказное средство от хандры и ото всех других несчастий, которые могут свалиться на голову человека. И средство это называется холодильником.

Вечером я позвонила Андрею Палычу и спросила, не может ли он познакомить меня с директором какого-нибудь банка.

— Хочу, понимаете ли, продумать способ ограбления, — доверительно сообщила я ему.

— Боже, Татьяна, — ужаснулся Эндрю, — вот уж не думал, что вы так своеобразно воспримете мой совет заняться заложением основ семейного капитала!

— Да нет, — засмеялась я, — просто мне заказали книгу. Детектив. И я хотела бы сходить в банк, почувствовать его атмосферу… Если, конечно, директор банка не испугается, что я действительно реализую плоды своей фантазии.

— Рад посодействовать творческому процессу. Приходите завтра в одиннадцать утра в «Инвестприватбанк», я вам организую встречу.

Нет, просто сердце радуется, когда разговариваешь с деловым человеком.

Ближе к ночи я взялась за обработку Сержа. Его внедрение в преступную группировку проходило успешно, поэтому он был настроен лояльно по отношению ко мне и моим претензиям.

Домогательства сводились к следующим требованиям: во-первых, он должен на мне жениться. Шутки шутками, но пора уже официально закрепить за мной звание жены. Несмотря на все разговоры о прелести свободных отношений, когда основным цементирующим средством является любовь, а не печать в паспорте, вряд ли найдется женщина, которая, перейдя тридцатилетний рубеж, не захочет вступить в полноправное владение любимым (или просто) мужчиной. В то время, как любимый мужчина согласен был бы до семидесяти пяти лет изображать из себя свободного, не закрепощенного узами брака, мальчугана. Ничего не выйдет! Во-вторых, он должен прекратить свои опасные журналистские расследования и найти постоянный твердый заработок, а не осуществлять редкие вливания в нашу экономику ценой постоянного риска для жизни.

И в конце концов, он должен внести свой скромный вклад в производство потомства.

Почему-то энтузиазм вызвала лишь последняя часть моего разумного плана реабилитации семьи. Сергей загорелся желанием реализовать третий пункт тут же, пока я буду заканчивать свои мудрые разглагольствования.

— А если тебя убьют! — возмущалась я. — Ты не думаешь обо мне. Ты, как пестрая бабочка, прилетевшая на землю… (Далее по тексту.)

Антрекот с интересом наблюдал за прениями. Его миролюбивый характер жаждал консенсуса, но безалаберные хозяева, и особенно провокационное поведение Танечки М., не оставляли никакой надежды достигнуть мира и согласия.

Но Сергею все-таки путем сложных манипуляций удалось заманить меня в спальню, где он в два счета доказал, что жизнь прекрасна и замечательна, несмотря на дождь, падающий рубль, хрупкость бытия и неопределенность будущего. И я не могла не согласиться, что система аргументации, предложенная Сержем, оказалась в несколько раз убедительнее, весомее и эффективнее доводов Андрея Палыча.

* * *

К одиннадцати часам утра мы с Эванжелиной подъехали к мраморно-никелированному входу «Инвестприватбанка». Нежно-голубое покрытие скрадывало постукивание наших острых каблуков. В холле стояли кадки с огромными экзотическими растениями. Охранник в форменном пиджаке, осведомившись, как нас зовут, заглянул в шпаргалку и сказал: второй-этаж-нале-во-по-коридору-до-конца-вас-ждут. Эванжелину (группа поддержки) я захватила с собой в надежде, что ее присутствие благотворно повлияет на разговорчивость директора банка. Преданная, заинтересованная проектом Эванжелина надела строгое темно-синее платье французского производства, которое сохраняло свой деловой стиль только в вертикальном положении. При попытке сесть оно разъезжалось в стороны и вверх, и изумленные зрители могли сколь угодно долго хватать воздух ртом.

Мой корыстный план использования внешних данных подруги вполне удался.

В приемной нам навстречу поднялась приветливая женщина:

— Здравствуйте, вы на конкурс?

— Нет, это ко мне, — перебил ее высокий мужчина лет тридцати пяти и без колебаний определил, кто из нас — неугомонная детективистка Татьяна Максимова, а кто — просто сопровождающее лицо.

С горечью отмечу, что сопровождающему лицу, как обычно, досталось ровно в пятьдесят шесть раз больше мужской заинтересованности, чем бывшей журналистке.

Нас усадили в глубокие кресла в просторном кабинете с полированными панелями темного дерева и скрытыми светильниками, и, обращаясь ко мне, но поглядывая на Эванжелину, Олег Леонидович начал разговор: