Неутомимая охотница

— О нет, — промычал он, отталкивая Хелен. Она ответила совершенно диким взглядом. Должно быть, и у него такой же обезумевший вид! — Оставайся на месте, Хелен, хотя ты вот-вот меня раздавишь. Дорогая, должен сказать, ты ввела меня в заблуждение. Я всегда считал, что ты относишься к числу самых блестящих умов во всей Англии, по крайней мере ты заставила меня в это поверить. Но теперь я обязан пересмотреть свои суждения. Совсем забыл, что ты женщина, со всеми присущими твоему полу недостатками, проблемами и ошибками.

Она снова принялась было целовать его, но тут же отстранилась и нахмурилась:

— Ты это о чем?

Спенсер, разочарованно покачав головой, тяжело вздохнул и пояснил:

— Видишь ли, у тебя ушло слишком много времени. Хелен мгновенно оцепенела, опершись ладонями о его поросшую густыми волосами грудь.

— На что?

Но, уже задавая этот вопрос, она поняла. О, как хорошо она поняла!

Спенсер наслаждался ее прикосновениями. Интересно, ощущает ли она, как тревожно бьется его сердце?

— Стоило всего лишь определенным образом вывернуть руки — и ты освободилась бы. Узлы сразу сползают. А ты покорно лежала несколько часов, не пробуя освободиться. Твои неумелые попытки я в расчет не принимаю: ты беспомощно дергала конечностями, как бабочка на булавке, — пояснил он, сжимая ее груди. — Настоящее чудо. Итак, прежде чем расправиться со мной, может, все-таки согласишься выйти замуж?

Она молчала, не двигаясь. Рубашка свисает с плеч, волосы взлохмачены, голова идет кругом. Невероятно то, как он поступил с ней, но как же красив этот плут! Красивее она в жизни не видела!

— Я не шучу, Хелен. Больше никакого экстаза, никаких безумных желаний. Я не овладею тобой до тех пор, пока ты не пообещаешь стать моей женой.

Хелен, прикрыв глаза, молча позволяла ему ласкать свои груди.

— Не могу, — выговорила она наконец. Спенсер резким толчком сбросил ее с себя. Она приземлилась на спину, и теперь уже он оказался сверху, придавив ее к ковру всем телом, так что она не могла шевельнуться. Их носы почти соприкасались.

— Почему? — прошипел он. — Какого черта, Хелен? Говори правду — или я снова свяжу тебя, на этот раз всерьез.

Хелен шмыгнула носом. К его изумлению, из ее глаз покатились слезы, прокладывая на щеках блестящие дорожки. Спенсер выругался и встал. Хелен тут же перевернулась на бок, подтянула колени к груди и громко заплакала. Правда, немедленно сунула в рот кулак, но и это не помогло. Рыдания сотрясали ее тело. Некоронованная королева Корт-Хэммеринга плакала как ребенок.

Спенсер снова выругался, поднял ее и, картинно кряхтя, взвалил на плечо.

— Пропала моя спина, — проворчал он, ковыляя к большому креслу рядом с камином. Кое-как устроившись, он усадил Хелен к себе на колени и обнял. — Не нужно, родная. Ты разрываешь мне сердце. Такая большая девочка не должна хлюпать носом, как младенец. Моя амазонка расскажет, что ее тревожит. Я все улажу, Хелен, вытащу тебя из любых передряг, сживу со света каждого, кто посмеет причинить тебе боль. Только доверься мне.

Он принялся укачивать ее, шептать всякие милые глупости, и она наконец успокоилась, только изредка икала. Спенсер, улыбаясь, чмокнул ее в макушку.

— Он жив, — пробормотала Хелен, уткнувшись носом в его грудь.

— Кто, любимая? — удивился он. — Не веришь, что я еще жив, после того как пришлось поднимать тебя с пола, взваливать на плечо и тащить в это чудесное кресло, к счастью, способное выдержать нас обоих?

Она прерывисто вздохнула, и Спенсер поспешил укутать ее в то, что осталось от рубашки. Хелен опустила голову так низко, что волосы почти скрыли ее прелестный профиль.

— Что случилось, Хелен? Тебе не понравились мои игры?

— О нет, они восхитительны. И как ты додумался связать узлы таким образом, чтобы можно было освободиться одним движением руки? До чего же я недогадлива! И почувствовала бы себя настоящей дурочкой, если бы тебе в конце концов пришлось рассказать мне, в чем тут фокус!

— Выходи за меня, Хелен! Я изобрету сотню новых узлов, лишь бы подразнить тебя, и в нашу брачную ночь подвергну свою женушку неслыханному наказанию!

Она резко повернулась, и обрывки рубашки вновь разъехались. Но Спенсер изо всех сил старался смотреть ей в лицо. Только в лицо. Глаза красные, нос распух, на щеках следы засохших слез. Он осторожно погладил это любимое лицо.

— Я не возьму тебя в спешке, задыхаясь от нетерпения.

Нет, я держу себя в руках. Просто обнимаю тебя, спокойно и нежно, хотя ты почти совсем голая и эти прекрасные груди всего в трех дюймах от моих дрожащих пальцев.

Она вымученно улыбнулась и прошептала:

— Говорю же, он жив.

Спенсер ничего не ответил. Ужасное предчувствие сдавило горло. Он хотел попросить ее не говорить больше ничего, но вместо этого покорно ждал, пока упадет лезвие гильотины.

— Мой муж. Он не погиб. С полгода назад я получила письмо из Бреста. Это на западном побережье Бретани.

Спенсер охнул. Он проезжал через живописный городок лет семь назад, когда Амьенский договор еще действовал.